В Мурманске на озере Кильдинском пройдут областные соревнования «Школа безопасности»

С 8 по 11 сентября в Центре детского и юношеского туризма г.Мурманска (оз.Кильдинское) пройдут областные соревнования обучающихся «Школа безопасности».

16 команд из 12 муниципальных образований Мурманской области примут участие в соревнованиях «Маршрут выживания», «Полоса препятствий», «Спортивное ориентирование», «Поисково-спасательные работы», «Военизированная эстафета», «Комбинированная пожарная эстафета», «Передвижение с соблюдением ПДД», а также творческих конкурсах.

Открытие соревнований состоится 8 сентября в 13.30, церемония награждения победителей – 11 сентября в 11.00.

Организаторами традиционных соревнований являются Министерство образования и науки Мурманской области, Главное управление МЧС России по Мурманской области, Военный комиссариат Мурманской области, УГИБДД УМВД России по Мурманской области, Управление по ГОЧС и ПБ Мурманской области, Комитет по образованию администрации города Мурманска. Контактный телефон: 8 (815-2) 43-66-20.

Информация министерства образования и науки Мурманской области

Новости Мурманской области представляет промышленный портал ИД «Гелион»

Рыцари серебряного костыля

Алексей Фролов

Хорошо запомнился тот день, ясный и холодный. С вечера обещали тридцать два ниже нуля. Мороз забрал круче, и термометр на штабном вагончике показывал минус сорок.

Постреливали деревья в тайге. Собаки просились в жилье. Облака пара подымались от плохо пригнанных дверей вагончиков. Все кругом было щедро покрыто парчой изморози.

Качалось, и машины, и люди, и даже солнце на ослепительно синем небосводе—все порядком промерзло и потому движется медленней обычного… Зато виделось на редкость хорошо, словно воздух стал прозрачней от мороза. Вот ближнее — высокий костер у самой насыпи, люди, укутанные в теплое, топчутся вкруг огня, на лицах — нетерпеливое ожидание… А вот дальнее. И справа и слева, со стороны северной и южной,— некие чудища, вознесенные над ухоженной гладью земляной насыпи. Верх у чудищ — как остов гигантской перевернутой лодки. Двигаются на колесах.

Это путеукладчики. Медленно выползают из их чрева решетки звеньев. Как мать укладывает дитя в колыбель — с такой же любовью и осторожностью звенья опускают на земляную простыню насыпи. Потом люди совершают над всем этим недолгий ритуал. И, только-только родив новый участок пути, укладчики движутся, пробуют сотворенное. И становятся ближе ко мне. На двадцать пять метров с юга. На сто с севера.

Я стою у колышка на 575-м километре на месте стыка, наблюдаю, как сокращается разрыв.

Через полчаса все здесь смешается необыкновенно празднично. Будут объятия, поцелуи. Будет салют из сорока охотничьих стволов. И на стыке 575-го забьют серебряный костыль. И первый поезд из самой Тюмени прошествует важно на север, под Сургут, к берегам Юганской Оби. В этом кружении торжества и радости недолги и мимолетны встречи — много знакомых… С кем-то успеваю только поздороваться, с кем-то сказать пару слов. Вижу начальника «северян» Юрия Алексеевича Чупринко. Он в окружении людей, не подойти…

Только после митинга, на исходе короткого северного дня, мы с ним встретимся, и кто-то из ребят достанет заветную бутылку шампанского. Пойдет по кругу ледяная стеклянная банка. Перед глотком каждый скажет тост. И Чупринко скажет: «За рыцарей серебряного костыля!..»

Берусь утверждать, что без людей романтического склада, без юношеского порыва и страсти к риску, без поиска и эксперимента стройке Тюмень — Сургут пришлось бы куда трудней, чем это было на самом деле. Такой дороги раньше нигде не прокладывали.

Через нежилые места — болота и тайгу, через сотни рек приходилось тащить колею, пробиваться.

И ничего не было под рукой — ни механизма, ни лопаты, ни даже паршивого камушка. Все привозное, втридорога. И погода дрянная. То закрутит на недели — выглянуть страшно. То мороз — железо от легонького удара рассыпается. А то большая вода — паводок — стоит месяцами. Загораешь без дела. Думай, шевели мозгами. Тут с готовой меркой, с наработанным взглядом не преуспеешь…

Помню, три года назад, когда случился паводок, остались неприбранными сотни мешков с цементом.

Уже все поставили на этом крест, как вдруг пришло известие, что мешки чудом спасены. Какой-то парнишка-тракторист случился рядом на трелевщике. Видит: пропадает добро. С помощью лебедки нагнул деревья в ближайшем леске и на каждое дерево повесил по пять мешков, укутанных пленкой…

Голова! Ни за что так не догадаться. А вот так догадаешься? Трактор угодил в болото. Ничем его оттуда не достать. Инженеры бросили думать, а молодой парень из монтеров пути сообразил: рядом проходит трасса. А что если дернуть (аккуратно, конечно, со страховкой) трактор тепловозом?

Умные головы сообразили с толком использовать разветвленную речную систему Васюганья — раньше она была одной лишь помехой для стройки. Теперь по большой воде вдоль всей трассы забросили технику, механизмы, жилье, стройматериалы. Все не вертолетом, не «золотым» грузом…

Умные головы придумали «блуждающие» карьеры, использовали на стройке фронтовую тактику наступления в обход, когда в тылах для кропотливой доработки оставались труднопроходимые участки, а дорога упорно без остановок шла вперед.

Необычные условия стройки, непредсказуемые ситуации будили мысль, заставляли искать, пробовать, рисковать. Риск в инженерном деле, риск в повседневности, в обыденном — озабоченность одним: пользой для людей, высшей целесообразностью дела, жаждой высокого поступка.

Позапрошлой зимой в таежном поселке на левом берегу Оби тяжело заболел ребенок. Его нужно было срочно вывезти на операцию в Сургут, а погоды как на грех в тот день не было.

Вертолет десяток раз заходил на посадку, но сесть так и не удалось. Решено было отправить через Обь санитарную машину. Я был на переправе. «Лед слабоват,— сказал мне шофер Митя Оловянников, когда мы спустились на реку.— Можно запросто утонуть». «Чего тогда лезть на рожон?»— спросил я. «Надо пробиваться»,— сказал Митя. Он снял, с машины все, что можно снять, в том числе и дверки («Выпрыгивать легче, если что»), и съехал на лед. Лед стонал и прогибался, из расщелин фонтанчиками выбивалась черная обская вода.

Машину кидало, как мячик. Порой казалось: все, загубил себя парень. Нет, машина упрямо ползла к противоположному берегу.
Потом мы стояли около машины в том самом злополучном поселке, курили. Шла операция.

«Здесь все сложно,— говорил мне Митя,— все переплелось… Еду, лед колышется — страшно. Ну,— думаю,— к черту эти штучки… Но ведь взялся же, взялся за дело,— уговариваю себя через силу, на том берегу ждут.— Митя счастливо улыбается.— А когда съезжал на лед — тут думы прямо наполеоновские.

Вспомнят и меня,— думаю,— когда придет первый поезд в Сургут. Скажут, шоферил, к железной дороге никакого отношения, а, смотри, пригодился человек. Не зря здесь кантовался».

Знаю, что мысль о первом поезде, о серебряном костыле была для многих тысяч молодых ребят стройки лелеемой и желанной. И не только потому, что первый поезд означал завершение долгой и кропотливой работы: дорога построена, пришла в нефтяной край — можно и по домам. С первым поездом часто связывалось потаенное, очень личное — испытание характера и воли, физических навыков, моральных качеств, преданности делу. И потому самое понятие «первый поезд» до поры утрачивало в сознании молодых людей материальные признаки, обретая значение романтического символа. Оно могло служить самым весомым доказательством в споре, могло быте произнесено в укор и в знак поощрения, могло лечь в основу оценки целого периода жизни…

Слышу голоса молодых своих товарищей: «Дождемся первого поезда и ребятишек заведем», «Только придет, сразу подаю документы в институт», «Ты доработай до серебряного костыля, тогда посмотрим, его стоишь», «Этот наверняка встретит первый поезд», «Погоди, забьем серебряный костыль, будут тебе и картошка каждый день и яблоки».

Дума о первом поезде вселяла надежду, бодрила, снимала усталость, радовала. Путь к этой цели лежал через климатические неудобства, недополучения, первопроходческий неуют, что вполне отвечало романтической задаче молодого человека — испытать себя в трудностях. С другой стороны, условия стройки давали возможность полнее открывать и реализовывать способности каждого, полнее отдавать себя служению общему делу.

Удивительное сочетание это и создавало, по моим наблюдениям, натуры по-настоящему деятельные. Но когда заглушался, искусственно сдерживался романтический порыв или же неумно зажималась инициатива, молодой человек терялся, хирел. И я знал, что он не дождется первого поезда.

Я помню, как неподалеку от Усть-Югана, где Юрий Алексеевич Чупринко был начальником поезда, мы расчищали площадку для летней стоянки. Володя Бахметьев, парнишка «зеленый», но очень покладистый и расторопный, заправляя пилу в вагончике, пролил бензин на мешочек с солью. На улице было холодно, двадцать пять ниже нуля, а заправка делается без рукавиц и пятью минутами здесь не обойдешься,— Володька пошел заправляться в вагончик…

В общем, мы остались без соли (я безуспешно пытался выпарить бензиновый дух). До поселка сорок километров. Вертолет обещали через неделю, а рация, как всегда, барахлила. Поругали малость Володьку — не за соль (не принято это среди нас было, дурным словом дела не поправишь) — за нарушение техники безопасности: даже зажигалку нельзя было заправлять в вагончике, денно и нощно топилась у нас железная печурка. В общем, поругали, да еще один парень полушутя заметил, что теперь Володьке работать по десять часов. Восемь — до соленого пота — на вырубке. И плюс два часа — соль счищать с одежки. Через день Володька исчез и объявился только на третьи сутки. Ходил на лыжах в поселок. Привез полрюкзака соли и свежую почту. А мы тут с ног сбились, искали, аукали парня все это время… Ему наши переживания невдомек. Ходит гоголем. Только мы на него из педагогических соображений — ноль внимания. И ни щепотки соли не берем, хотя посолониться очень хочется. День, другой — приходит вертолет. И тогда неожиданно для всех нас бригадир говорит Володьке: «Собирайся. Духу твоего чтобы не было…» Мы бригадиру: «Да ты что, он мальчишка. Только по молодости можно было так рисковать. Пошли любого из нас в поселок, отказались бы: замерзнешь к черту! Он ведь красивым поступком хотел загладить вину!..»

Не уговорили. Бригадиру, человеку опытному, умудренному, знающему цену дисциплине, мужскому братству, все эти возрастные тонкости показались излишними. Бригадир мыслил по-своему: нарушителя дисциплины надо примерно наказать…

Володя уехал. Куда — так мы и не узнали. Наверное, домой.

…Возвращаясь с далекой стройки, всегда встречаю на вокзалах и в аэропортах множество ребят и девчонок. Иногда одного взгляда достаточно, чтобы понять, едут ли они туда или возвращаются обратно.

Если туда, то непременно группами. Эти веселы, задиристы и любопытны. Они охотно вступают в разговор. Рассказывают о себе и делятся планами. Громко поют песни. Щеголяют новенькой рабочей одеждой.

Если обратно, картина иная. Тут, как правило, имеешь дело с одиночкой. Он без денег и часто без документов (даже не рассчитался: «Трудовую могу? по почте выслать…»). Он сторонится людей. Он хмур и неприветлив. Из него слова так просто не вытянешь. А если все-таки вам удастся его разговорить, ответы будут односложными: «Не понравилось», «Не то», «Не так», «Когда ехал на стройку, думал, все будет по-другому».

Как это «по-другому», человек ответить затрудняется. Он разочаровался — вот факт. Крушение надежд произошло оттого, что ожидания, как говорят социологи, не совпали с реальной ситуацией.

Однажды я подсчитал, сколько приехало по комсомольским путевкам на Тюмень — Сургут за год и сколько уволилось. Выходило так: 1200 и 600. Половина молодых людей в возрасте от 18 до 20 лет, как правило, без специальности, после двух-трех месяцев работы уволилась, вернулась разочарованной назад, домой.

Неправ был наш бригадир. Эх, как был неправ.. Весной шестьдесят девятого на Усть-Югане в хозяйстве Чупринко стояли горячие денечки. Подымался поселок. На трассе шла отсыпка земляного полотна. Начальник 384-го СМП носился по объектам. Я встречал его то там, то здесь по десять раз на дню.

Я только что познакомился с Чупринко. Мы, не торопясь, приглядывались друг к другу. Он мне казался резковатым… Потом мы сдружились, и я с удовольствием наблюдал, как он работает с молодыми своими помощниками. Он постоянно втягивал их в обсуждение фантастических проектов и планов, полагая, что это лучшим образом скажется на совместной работе. Он страшно бывал недоволен, если молодой прораб или мастер не мог предложить по крайней мере двух вариантов решения технической задачи. Он не оставлял без внимания ни одной сколько-нибудь интересной мысли, высказанной рабочим или инженером на собрании, на планерке или в частной беседе. Он был неугомонен. Одно время пробовал сажать в Усть-Югане картошку. Потом — цветы.

Он первым на трассе построил в поселке клуб и завел книжный магазин. Он без страха поддерживал идеи, которые многим казались завиральными, и я не помню случая, чтобы поддержанное им не обернулось делом.

Собственно, настоящее наше знакомство и началось с защиты Юрием Чупринко такой идеи.

Он пригласил меня на планерку, где шел разговор о подготовке площадки для гидронамыва. Площадку эту предполагалось расчистить километрах в тридцати от Усть-Югана. Нужно было спилить лес, выкорчевать взрывами пни. Эта работа — для целой бригады. Посылать людей туда — значит бросить на неделю какой-то другой, не менее важный объект.

К тому же тридцать километров — это только в городе пустяк. По тайге, через завалы — это верные полсуток. Можно бы вертолетом. Да погода никуда. Словом, куда ни кинь…

И тут молодой мастер Лева Саханцев сказал, что может управиться с площадкой без бригады, взрывников и вертолета. И не в неделю, а в два дня, считая с дорогой. Он попросил дизель-электротрактор и двух трактористов.

Все аж рты поразинули: предложение Саханцева было простым, как апельсин. Действительно, трактор с подвесным ножом мог заменить десять пильщиков — он легко срезал деревья под корень. Отпадала надобность в дополнительном транспорте: в кабине трактора помещалось как раз три человека. Заманчиво. Однако: «Загубит Саханцев трактор,— сказал мрачно кто-то.— Очень уж молод и горяч…» «Неизвестно, выдержит ли лед по протоке. Трактор тяжелый»— еще один голос против. «А если деревом шибанет по кабине?— засомневались уже хором.— Лучше уж дождаться вертолета и снять бригаду с объекта».

А Чупринко сказал:

«Надо пробовать, как предлагает Саханцев. Идея превосходная. Принимается».

И потом целые сутки они с Саханцевым готовились к экспедиции. Были на протоке и промерили лед. Трактористы за поселком отработали технику валки деревьев.

Саханцев расчистил площадку как и обещал — за два дня…

«А если бы вы не поддержали Саханцева,— спросил я потом Чупринко, — ведь риск действительно был немалый?»

«Мы бы еще две недели волынились с расчисткой и, что важнее, потеряли бы инициативного человека».

«По-вашему, Лева, обидевшись, стал бы собирать вещички?..»

«Может, сразу и не стал бы, но новых идей мы бы от него не услышали. «Не поддерживают. Чего порох зря тратить?» С молодыми надо осторожно — надо их в дело посвящать, а мы — тяп-ляп — больше распугиваем».

«Посвящать в дело, как посвящали в рыцари?» — попробовал пошутить я.

«А что? — начал раскручивать свое Чупринко.— Вы посмотрите на ребят, которые к нам приезжают. Они смелы, самоотверженны, готовы к взаимовыручке, поделятся куском хлеба. Вот вам и рыцарство, романтический настрой души — главный ребячий капитал…»

«С таким капиталом, говорят, много не наработаешь… Так ли?»

«Да и без него тоже,— сказал Чупринко.— У ребят нет трудовых навыков, специальностей — хотите сказать вы. Верно. Но это дело наживное. Поверьте, я каждый день в этой буче. Если поощрять в ребятах то, чем они богаты — выдумку, отвагу, жажду узнавания, благородство, чувство товарищества,— они вам любую премудрость освоят в момент. Обязательно какую-то опору надо найти в человеческой душе, прежде чем наращивать ум ли характер».

И уже нынешней зимой на 575-м километре я спросил у Чупринко:

«Как там ваши рыцари?»

«Ничего. В техникумы многие пошли, в институты. Лева Саханцев — прораб. Коля Панин — Николай Михайлович — начальник производственного отдела… Живут…»

«Слушайте,— сказал я, припомнив наш давнишний разговор,— может быть, все-таки лучше, когда к вам присылают зрелых людей,— все-таки стройка не детский сад и не школа. Строить надо — воспитывать есть ли время?..»

«Надо, чтобы приезжали молодые,— сказал Чупринко,— хотя это и хлопотней… Не хочу обижать «стариков». У них на стройке есть свое место. За ними опыт, за ними совершенное знание, но и груз самых разных привычек, устоявшихся взглядов, от которых порой трудно отказаться. А здесь, сами знаете, и природа и производственная ситуация каждый день задают новые задачи, требующие смекалки, поиска, энергичного вмешательства и риска. Без молодежи у нас нельзя».

Сейчас март. На улице сине. Солнце подолгу не сходит с неба. Слежался, зачерствел снежный покров. А на обочине тайги в пристволье кедров кое-где уже протаяло до земли.

В безветрие на солнечной стороне вовсю сочится, каплет с крыш, и знакомые ребята-плотники, намаявшись за полдня без перекура, сбрасывают в обед телогрейки и рубахи, ложатся на прогретые штабеля бруса, блаженно ловят солнышко, вздрагивая в полудреме от коротких позывных близкого тепловоза.

И потом глядят неотрывно на проходящий состав, ждут, когда последний вагон скроется за стенкой тайги, и долго и жарко что-то обсуждают.

Эти ребята — новички. Они приехали на Усть-Юган два месяца назад. Я разговаривал с ними — они собираются строить дорогу до Ледовитого океана. Такая есть у них мечта.

Журнал «Юность» № 3 март 1974 г.

Дороги, которые нас выбирают

Владимир Снегирев

Весной прошлого года в «Комсомольской правде» был напечатан мой материал о путешествиях наших современников в труднодоступные места Земли. В конце я спрашивал читателей: любят ли они странствовать, что дают им походы, о каких путешествиях они мечтают?

Вскоре в редакцию стали приходить письма. Из них узнал, что одни мечтают проехать на велосипеде из Москвы во Владивосток, другие — на лыжах дойти до полюса, третьи — на моторной лодке пересечь Атлантику… Киевляне приглашали отправиться с ними на плоту по таежной и неисследованной речке в Якутии, ребята-спелеологи из МГУ звали с собой в одну из грандиозных пещер на Кавказе, а один парень по фамилии Нечепуренко убедительно агитировал за пеший переход вокруг, света. Не знал он только одно: как пешком пересечь океаны?..

Но зачем, собственно, почти каждый из нас стремится путешествовать? Зачем отправляются в путь навстречу лишениям, а подчас и рискуя жизнью, современные странники? Что ищут они на походной тропе, с какими открытиями возвращаются домой? Отвечая на эти вопросы, одни мои корреспонденты пускались в пространные рассуждения, другие — просто отшучивались. Да, деликатное это дело — ответить, зачем мы путешествуем. Мне знакомы ребята, обошедшие с рюкзаками за плечами и тундру, и тайгу, и горы… Умные, разговорчивые ребята. А спроси их, зачем они путешествуют,— скажут: как поймем это, так дома осядем…

Нет, разобраться в этом не просто — по себе знаю, сам бывал в походах.

Два года назад мы задались целью пересечь на лыжах пролив Лонга. Более коварное место на всем белом свете сыскать трудно.

Шел третий день экспедиции, которую мы начали на северном побережье Чукотки. Для большого привала — он полагался через шесть часов пути — мы с трудом нашли целую льдину метров тридцати в диаметре. Вокруг нее на десятки миль льды были изуродованы торосами. Пейзаж не из приятных, надо сказать. Чувствуешь себя, как в ловушке. А тут и погода испортилась: ветер подул, посыпал колючий снег. Я с трудом доплелся до двух невысоких торосов «на окраине» нашей льдины. Снял лыжи. Вылез из-под рюкзака, оставив его па вершине тороса, чтобы потом, когда привал окончится, легче было взгромоздить его на спину.

Управиться с пятидесятикилограммовым рюкзаком даже тренированному человеку не просто, а для меня — не особенно тренированного — рюкзак был сущим проклятием. Если учесть все привалы, частые падения на голых, вывороченных сжатием и вспученных льдах, остановки для разведывания проходов, то выходит, что за день рюкзак надо было раз тридцать затащить к себе на спину…

В маленькой, полузасыпанной снегом ложбинке между ледяных глыб я расстелил пенопластовый коврик, натянул на себя пуховую куртку, рядом воткнул в снег карабин с десятью боевыми патронами в обойме и, экономя каждую минуту из тех, что отпущены на привал, улегся. Чувствовал я себя неважно. Болело горло, донимал сухой кашель.

«Пройдет,— убеждал я себя.— Завтра утром встану, и все пройдет, следа не останется от хвори. Вот сейчас таблетку проглочу, горло марганцовкой прополощу, и легче станет». Не поворачивая головы, только глазами, следил я за тем, как Толик Мельников раскладывал на капроновой тряпице дневной паек — сало, сухари, шоколадное масло, галеты, как он разжигал примус, чтобы вскипятить чай, как Володька Леденев возился со своими шурупами, кусачками и отвертками, собираясь отремонтировать чью-то лыжу, как Юра Хмелевский и Дима Шпаро налегке отправились в торосы — искать сносный путь. «Пройдет,— убеждал я себя.— Ведь было же так в прошлом году на Северной Земле — и горло болело и голова, но когда в первые дни начался ураган и пришлось, все забыв, бороться, то и болезнь, сразу сгинула».

Но шел снег, и холод заползал под одежду, и кругом были эти чудовищно развороченные, непролазные льды, а впереди лежал никем не проторенный путь длиною в сто миль. И я ничего не мог поделать с собой: думал, как в Москве сейчас хорошо — травка зеленеет, солнышко греет, листья на деревьях распустились, девушки по Арбату в мини-юбках гуляют — зря ты, парень, ввязался в это дело.

Подошел и наклонился над моим логовом Володя Диденко по прозвищу Дед. Он положил в мою ладонь какие-то пилюли, потребовал, чтобы я открыл рот, и посмотрел горло. Затем он присел рядом на снег и стал меня утешать: «Не грусти, Снегирек. Вечером, когда залезешь в спальный мешок, дадим тебе полкружки спирта да укроем потеплее — сразу оклемаешься. Ты молодец: корреспондент, а с нами идешь,— польстил Дед и, заметив мою улыбку, продолжал в том же духе.— Ты думаешь, только тебе тяжело. Нет, я вот самый сильный в группе, а и то к концу дня в глазах темно от усталости. Правда,— подтвердил Дед.— Везде бывал — в Арктике, на Кольском, в Саянах, на Полярном Урале, на Алтае и на Камчатке, но такого гиблого места встречать не доводилось. Не грусти. Мы следующей весной с тобой еще на полюс пойдем…»

Тут я, признаюсь, подумал: «Ну, нет, дудки, с меня хватит и пролива Лонга».

Подошел Толя Мельников. Он раздал пайки и тоже потыкал ложкой мне в рот — посмотреть горло. И тоже сказал какие-то ободряющие слова. Вернулись Дима с Юрой. Они уселись рядом и молча принялись жевать свое сало. Расспрашивать их никто не решился: и так было ясно, что прохода они не нашли. Юрка незаметно подсунул мне свою конфету.

Федя Склокин рассказал анекдот и заставил надеть свою пуховку, сославшись на то, что ему и так тепло. Леденев, ловко орудуя в стороне плоскогубцами и отверткой, улыбался мне издали: крепись, мол, старик…

Я через силу проглотил свою порцию, запил ее чаем. Парни начали обсуждать тактику оставшихся до вечера переходов, и я задремал. Когда настала пора подниматься и идти дальше, по-прежнему сыпал снег, гудел студеный ветер. Но мне уже было не так зябко. И тяжеленный рюкзак вполне удобно лег на спину.

Хороший был тогда поход в проливе Лонга! Мы с яростным упорством с утра до ночи скрежетали своими окантованными сталью лыжами по ледяному безобразию. Падали, вставали, помогая друг другу надеть рюкзаки, варили по очереди кашу и чай, считали по приказу Деда свой пульс, определяли секстантом координаты, связывались по радио с береговой базой, мертвым сном спали по ночам в своей капроновой, оранжевого цвета палатке, вели дневники и шли, шли на север. Если в торосах было безнадежно трудно, то на ровном льду было просто страшно: начались подвижки, сильный дрейф, и ледяные поля ломались прямо под ногами… Если не было пурги, то была «белая мгла» — идешь все равно что впотьмах.

Деда, который исполнял у нас обязанности врача, в последние дни сильно беспокоил мой пульс. После нагрузки он так и не восстанавливался до нормы, и снова поднялась температура. Нет, я еще не отставал от ребят, не был им пока что обузой. Но силы таяли с каждым переходом. Хворь, проклятая, никак не отпускала меня, хотя Дед и перепробовал уже, кажется, все способы лечения.

Мы тогда находились километрах в семидесяти от чукотского берега, посреди искрошенных ледяных полей.
Ночью я лежал без сна в своем спальном мешке, задыхался от кашля и думал о том, за каким же чертом меня и моих друзей понесло в этот дурацкий пролив. И, честное слово, в тот момент ни одно из объяснений не казалось мне убедительным. Все было плохо, все…

«Что мы хотим доказать? — думал я.— То, что непроходимый полярный пролив можно пройти? Но ведь все равно тут не откроют туристский маршрут.

Что человек сильнее стихии? Но это доказано и без нас. Ах, да,— подумал я с иронией,— мы же участвуем в уникальном научном эксперименте под названием «Исследование состояния и поведения человека в условиях автономного перехода по дрейфующим льдам». Медиков бы сюда, которые это придумали». Я вспомнил, как, вернувшись в прошлом году полузамученным из 500-километрового перехода по Северной Земле, дал зарок никогда более не пускаться в подобные мероприятия, но быстро оттаял, и уже через месяц мне снова хотелось в Арктику — не на ледоколе, не на самолете: на лыжах.

На следующее утро я уж не мог вылезти из спального мешка. Тогда парни решили вызывать самолет. Они долго не решались на это, и я знал, почему: им хотелось, чтобы на остров Врангеля я ступил вместе с ними и тоже испытал радость победы.

В это время наша палатка стояла у подножия огромного, старого, с покатыми боками тороса. Льдина была паковой, иначе говоря, очень толстой, со снежными буграми бетонной крепости. Метрах в пятидесяти начинались свежие валы торосов. Самый ближний вал неумолимо приближался к нам, в гармошку сминая трехметровой толщины льдину. Парни тщательно осмотрели все окрестности, но для посадочной площадки смогли найти относительно ровный участок длиной лишь в девяносто метров, что, конечно же, было до смешного мало.

Но что делать? Посовещавшись, решили рубить полосу в торосах, и Дима с Дедом, взяв ледорубы, сразу отправились осуществлять задуманное. Промучились они до вечера, однако плоды этого каторжного труда были ничтожны: наш «аэродром» удлинился едва ли метров на десять.

К вечеру я почувствовал себя совсем худо. Даже в теплом мешке, в двух свитерах и пуховке меня знобило. В половине восьмого Толя тщательно осмотрел рацию. Через полчаса Диденко взялся за ручку «солдат-мотора» (ручной электрогенератор), и Толя вышел в эфир. Он передал на берег: «Просим срочно организовать  санитарный рейс для эвакуации заболевшего участника экспедиции. Наши координаты: широта 69 градусов 26 минут, долгота 180 градусов». Он пробубнил этот текст несколько раз, и тут радиостанция отказала. Так мы и не поняли, принята наша РД береговыми радистами или нет. Я на всю жизнь запомню ту ночь посреди пролива Лонга. Наступила темень. Парни набросали на меня ворох одежды. Они зажгли фонари и всю ночь — до света — держали их так, как было удобнее Толе. А Толя всю ночь ремонтировал рацию. Только к утру он найдет тот самый транзистор, который вышел из строя, и заменит его. И Диденко привычно крутанет ручку «солдат-мотора», и сразу отзовется морзянкой база: «К вам вылетел вертолет».

В восемь утра мы услышали вдалеке гул. Вместе со всеми я вылез из палатки. Видимость была никудышной: поземка, дымка. Вертолет блуждал далеко на севере. Ребята пальнули ракеты, зажгли дымовую шашку. Напрасно. Вертолет повернул на восток и, сделав полукруг километрах в восьми от нас, скрылся в тумане.

Парни с почерневшими от бессонной ночи и усталости лицами отправились доделывать полосу. Соседняя гряда торосов за ночь еще ближе подошла к палатке. При сильном ветре торосы прямо на глазах с шипением и хрустом ползли к лагерю.

После полудня Толе удалось снова связаться с базой. Нас попросили подтвердить свои координаты и сообщили, что в ледовый лагерь вылетает самолет «АН-2». «Аннушка» удивительно точно вышла на нашу палатку. Ребятам даже не пришлось зажигать дымовую шашку.

Столько уже прошло времени, а я все еще ненавижу пролив Лонга. А у Димы, Юры, у Толика — у всех, кто дошел до острова Врангеля,— у них другое чувство к проливу. Такое, какое бывает у великодушных победителей к поверженному, но достойному противнику.

…Конечно, я выбрал не самый яркий эпизод из нашего полярного путешествия. Во всяком случае, меня-то он показывает отнюдь не в героическом свете. Но что было, то было. Я шел по льдам Арктики, удивляясь собственной наглости и временами гордясь собой,— это было. Потом Арктика сыграла со мной злую шутку — и это было. Но рядом оказались настоящие парни, и это самое главное из того, что было.

Какими только дорогами ты не идешь, путешественник XX века! То мчишься на собачьих упряжках и плывешь на плотах, едешь на самокате и летишь на воздушном шаре… Есть «одиссеи», которые вызывают улыбку, например, плавание некоего смельчака в пивной бочке через Ла-Манш. Есть странствия, финал которых трагичен. Но зато какой интерес вызывают (особенно у молодежи) полуторагодовой переход четверки англичан под руководством Уолли Херберта через Северный полюс с Аляски на Шпицберген, плавание Джона Ферфакса на весельной лодке через Атлантику и Тихий океан, «кругосветки» Фрэнсиса Чичестера и Чея Блайза…

Некоторые путешествия предпринимаются не только ради спортивного интереса. Упоминавшийся выше трансарктический санный переход Уолли Херберта был не просто шумной сенсацией, но предприятием, имевшим очевидную научную ценность.

Синоптические наблюдения, изучение солнечной радиации, динамики движения ледового покрова, дрейфа и структуры льдов, комплекс геофизических работ, медико-биологические исследования по программе выживаемости человека в экстремальных условиях— вот вклад в науку участников этой героической экспедиции.

Полярная экспедиция, в которой мне доводилось участвовать, тоже не зря носит название научно-спортивной. На Северной Земле и в проливе Лонга она выполняла задания Института медико-биологических проблем (его интересовали вопросы групповой психологии, а также влияние низких температур, больших физических нагрузок, ограниченного питания на функции организма); ВНИИ консервной и овощесушильной промышленности был заинтересован в испытании экспериментальных рационов, составленных на основе сублимированных продуктов; интересовались нашими походами и Институт Арктики и учреждения, занимающиеся разработкой новых синтетических материалов. Особенно высокую оценку специалистов получил составленный нами отчет о состоянии и поведении человека в условиях автономного лыжного перехода по дрейфующим льдам, в который были включены рекомендации относительно преодоления естественных препятствий, оптимального питания, устройства лагеря и т. д.

Два года назад по Земле Франца-Иосифа проложили свой маршрут куйбышевские туристы — они выполнили задания Всероссийского общества охраны природы и Института геологии Арктики. Обширную научную программу освоили усть-каменогорцы — участники уникальной спортивной экспедиции, пешком одолевшей две величайших пустыни нашей страны — Кызылкумы и Каракумы. А полярные походы ленинградцев! Таймыр, Северная Земля, Новосибирские острова, Земля Франца-Иосифа — как видите, лыжня ленинградских спортсменов тоже имеет явный уклон к Северу. 

Но не высокие широты и не сверхдлинные маршруты (до 1000 километров) являются, на мой взгляд, главной особенностью этих, походов. Ленинградцы прекрасные знатоки полярного снаряжения, которое они без устали усовершенствуют; самые лучшие импортные палатки, которые продаются в наших магазинах,— вчерашний день по сравнению с их удивительно легким шатром, выдерживающим любые ураганы. Ленинградские ребята великолепно экипированы, у них маленькие, но чрезвычайно мощные радиостанции. И все это сделано своими руками! Нашей индустрии, которая выпускает снаряжение для людей, работающих в полевых условиях, не худо бы позаимствовать кое-что из опыта ленинградцев.

Не случайно самые дерзкие планы все чаще встречают поддержку нашей общественности.

Пеший переход через Кызылкумы организовала совместно с Восточно-Казахстанским обкомом комсомола редакция республиканской молодежной газеты «Ленинская смена». А минувшей осенью тот же обком и Усть-Каменогорская студия телевидения провели другое уникальное путешествие: 500 километров через Аральское море на резиновых лодках, с ограниченными запасами воды и пищи. Между прочим, и в первом и во втором случаях руководителем смелых экспедиций был Владимир Диденко, уже знакомый вам Дед.

После того, как все семь его лодок, изрядно потрепанных штормами за девять дней пути, благополучно пришвартовались у песчаной косы в южной части Аральского моря, я попросил у Деда разрешения полистать его дневник. И кое-что выписал оттуда.

«7 ОКТЯБРЯ. Темнота опускается на море незаметно, и она такая густая, что, кажется, имеет вес. Прямо физически ощущаешь тяжесть ночи. Обзора нет, плывешь на маленькой посудине, как с завязанными глазами. Ориентироваться можно только по звездам…»

«8 ОКТЯБРЯ. Очень хочется есть. Весь мой дневной рацион — это 350 г конфет типа «дунькина радость». Почему конфеты? Дело в том, что на них в основном приходится рассчитывать терпящим кораблекрушения: конфеты входят в состав аварийных пайков на шлюпках и плотах. Мы добровольно избрали эту участь и по просьбе медиков проводим во время экспедиции уникальный в своем роде научный эксперимент, связанный с изучением  возможностей человеческого организма. Ваня Егоров жалуется, что его уже тошнит от конфет, а у меня большое желание есть их не по 49 штук, как сейчас, а по 149. У Саши Антоненко лицо вытянулось, заострилось, как птичий клюв. Он первым стал собирать и есть плавающую зеленую травку — зостеру. Я тоже старательно ловлю ее, пробую жевать, но она прочнее железной проволоки. С трудом сбив травку в комочек, глотаю».

«9 ОКТЯБРЯ. Сегодня небо почти без туч. Хорошо светит луна. В середине ночи увидели огни: два судна прошли мимо, но нас не заметили. Ночь была холодной. До 3 часов греб я, а потом до рассвета — Иван. Во сне я несколько раз чувствовал, как он укрывает меня брезентом. Брезент хоть и мокрый, но под ним действительно теплее. Особенно сильно мерзнут ноги в резиновых сапогах. Если бы кто-нибудь из нормальных людей увидел, в каких условиях мы спим, он пришел бы в ужас. Лодку все время заливает волной. Приходится складывать себя вдвое, все время думать о том, чтобы не мешать гребцу и не вывалиться за борт. Наши прорезиненные костюмы не пропускают воду, но они также не пропускают и воздух, поэтому все тело постоянно покрыто испариной».

«11 ОКТЯБРЯ. Море не твердая земля. Обыкновенную запись в дневнике и то подчас выполнить невозможно: так волны швыряют наши лодки. Не зря нас предупреждали, что октябрь — самый штормовой месяц на Арале. Но ребята молодцы, не унывают, хотя все уже сильно измождены. Кроме меня, никто из 14 участников нашей экспедиции раньше не был в открытом море».

«14 ОКТЯБРЯ. Уже виден берег. Так хочется ступить наконец на твердую землю, топнуть по ней ногой, пробежаться. Ох, несладко быть «потерпевшим кораблекрушение». Вот-вот закончится наше испытание. Пора подвести итог. За кормой осталось свыше 500 километров, позади изнуряющая однообразная работа, голод и жажда, штормы и сырость, холод и ветер. Сколько раз проклинал я тебя, Аральское море. Но к чему лукавить, это было неповторимое, прекрасное путешествие. Мы одолели тебя, Аральское море! Я вижу, как первые лодки уже подходят к берегу, как парни прыгают в воду и бредут по мелководью, качаясь, словно пьяные. Все…»

Вот уже несколько лет патронирует полярную экспедицию, о которой я подробно рассказывал, газета «Комсомольская правда». За это время участники экспедиции— молодые московские инженеры, аспиранты, ученые — проложили свою лыжню в труднодоступных районах Таймыра, Северной Земли, пересекли пролив Лонга, а недавно они вновь вернулись из Арктики после путешествия по западному побережью Таймыра, одной из задач которого были поиски пропавших судов и экспедиций. Находки, сделанные моими друзьями, и в особенности обнаруженный ими склад русской полярной экспедиции Эдуарда Толля, произвели подлинную сенсацию в научном мире.

Но, если быть откровенным, все, что пройдено,— это лишь подготовка к главному путешествию, о котором мы мечтаем давно,— к лыжному переходу от берегов нашей Родины на Северный полюс. По мнению ученых, научные результаты, которые можно будет получить в ходе такой экспедиции, имеют огромную ценность. Но это далеко не все. Лыжный переход к полюсу имеет большое патриотическое значение. Ведь еще никогда «вершина земли» не была достигнута по льду от наших берегов. Мы планируем этот переход — на лыжах, без собак и без каких-либо других вспомогательных средств передвижения.

По разработанному совместно со специалистами плану маршрут полюсной экспедиции должен начаться на архипелаге Новосибирских островов. Отсюда до «земной макушки» 1 500 километров. Но ведь если стартовать с Северной Земли, то это расстояние окажется на 500 километров меньше, а если с Земли Франца-Иосифа, то путь будет еще короче — так почему же предпочтение отдано самому длинному маршруту? Секрет прост: ледовый дрейф. Участники полярных  экспедиций прошлого, стартовавшие с Земли Франца-Иосифа (и всякий раз терпевшие фиаско), не знали да и не могли знать того, что дрейф в этом секторе Ледовитого океана встречный, то есть льды все время сносят людей к югу, сводя на нет все их усилия. А в районе Новосибирских островов льды, наоборот, движутся преимущественно в северном направлении, и таким образом дрейф становится союзником. Ученые Арктического и Антарктического НИИ тщательно просчитали все варианты маршрута к полюсу. Самый длинный оказывается самым выгодным.

Мы много лет готовились к этому путешествию. Мы хорошо знаем, что ждет экспедицию во льдах — какие суровые препятствия, какие неожиданные опасности. Мои друзья снова полны решимости потягаться с Арктикой, они мечтают первыми в мире покорить на лыжах полюс, и я верю, что это им по плечу.

Недавно, когда Тур Хейердал приезжал в нашу страну, я попросил его сказать несколько слов, адресованных нашим любителям путешествий. И один из самых прославленных путешественников XX века сказал так:

— Я желаю вам новых дорог. Ходите в лес и на речку, путешествуйте во время своего отпуска и в выходные дни. Ничего страшного, если в этих простых походах, у вас не будет никакой серьезной цели, кроме желания отдохнуть и набраться сил. Но зато, если вы задались целью пересечь океан, или собираетесь одолеть пустыню, или хотите затеять другое рискованное предприятие, требующее больших затрат сил и средств, то вначале подумайте, ради чего вы рискуете. Если за этим стоит только жажда сомнительной славы — тогда вам лучше отказаться от своего намерения. Если же в основе вашей идеи лежит благородное стремление помочь науке, открыть новые возможности человека, если вы физически и морально готовы перенести суровые тяготы— тогда в добрый путь!

Журнал «Юность» № 2 февраль 1974 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Проблемы маркировки

Нанесенные на эту карту дистанции соревнований по ориентированию на маркированной трассе зимней Спартакиады народов РСФСР 1989 года (г. Кунгур, Пермская обл.) комментируют председатель комиссии ориентирования на лыжах ФСО СССР С. Елаховский и мастер спорта международного класса И. Кузьмин, показавший в соревнованиях на трассе М-21 четвертый результат. В их комментарии-беседе затрагиваются также и некоторые проблемы «маркировки». (Карту см. на 3-й с. обложки).

С. Елаховский. Мы видим пример весьма удачного выбора местности для «маркировки». Лощинно-овражистый рельеф, усложненный несколькими «сгустками» карстовых воронок, многочисленные «связки» полян, просеки и просечки, дорожки — все это позволяет на небольшой площади (для обеих дистанций использовано не более 6 кв. км местности) ставить трассы высокой сложности. Вез штрафа их прошли лишь четыре спортсмена. Средние же штрафы у десятки сильнейших в норме (средний удельный штраф — на один КП — у мужской и женской первой десяток соответственно 0,30 мин и 0,28 мин). Несколько необычная для крупных соревнований совместная планировка мужской и женской трасс (первая почти полностью «поглотила» вторую) позволила организаторам сэкономить немало сил и средств на подготовку лыжней.

Идеология трасс также достаточно продумана: спокойное затяжное начало, позволяющее спортсменам «втянуться», поймать «свою скорость», несколько ключевых отрезков в середине.

И. Кузьмин. Мужская трасса особенно интересна в той части, которая «ушла» от женской. Высокое качество объяснялось разнообразием отрезков: простые и длинные «линейки», поляны чередовались с короткими, сложными по конфигурации лыжни участками. Были в «мелодии» трассы и психологически напряженные «нотки», когда она после петляния по лесу и нескольких КП снова выходила как бы «сама на себя» — такие сближения всегда нервируют спортсменов. Что касается корректности, то там, где «игра» спортсменов с постановщиком трассы шла на рельефе или среди полян, — все читалось на высокой скорости и было понятно. А вот на равнине — в начале и в конце среди плохо заметных в лесу просечек и тропинок постановка КП (КП1 и КП5), на мой взгляд, наоборот, была не вполне корректной. Эти КП меня как раз и «подкосили» — здесь я получил в сумме 5 из общих 7 минут штрафа. А проиграл победителю менее 4 минут. Понимаю, что меня можно упрекнуть в субъективности, но то же самое говорили и многие другие спортсмены после финиша.

С. Елаховский. Об этом же свидетельствуют и объективные данные, а не только досада проигравших спортсменов. Судя по информации о штрафе 25 лучших у мужчин, например, на КП1 ошибку допустили 16 участников (64%). Причем большинство промахов (кроме трех) 2 или 3 минуты — дело, значит, не в «дрожании руки» при проколе карты. А на КП15 «промазали» 14 спортсменов (56%). И у всех ошибка 2 или 3 минуты. Когда есть такой расклад («пополам-напополам») у большого числа выступающих, можно уверенно говорить о некорректности КП. В принципе возможно даже аннулирование всех штрафов на этих КП и подсчет результатов соревнований без них.

И. Кузьмин. Этого, видимо, нельзя делать, т. к. в правилах такого условия нет, а вот оценку постановщику трассы и ее инспектору надо снижать. Скажем, не рекомендовать их для ответственных соревнований в течение года. Кроме того, как и у спортсменов, следует подсчитывать рейтинг судей-дистанционников, учитывая подобные огрехи.

С. Елаховский. Соревнования спартакиады проводились по правилам 1987 года. С 1.12.89 они изменены, и теперь на трассах групп М-21 и Ж-21 введены всего две (вместо трех) ступени штрафа на одном КП — 1 и 2 мин. А так как радиусы внутреннего и внешнего колец «мишени» остались прежними (2 мм и 6 мм), то, имея таблицу штрафов по КП прежних соревнований, «старые» штрафы легко пересчитать в «новые» и получить (условно, конечно) «новые» результаты. Пересчет результатов соревнований на «маркировке», прошедших на Спартакиаде РСФСР по новым правилам, показывает, что все 6 «лучших мужчин» остались на тех же местах. Та же примерно картина и на женской трассе. Более того, пересчет всех всесоюзных соревнований на «маркировке», начиная с 1986 года, показывает, что победители остаются победителями, перемещения происходят лишь среди призеров и в десятках. Значит, «маркировка» под воздействием новых правил сущности не изменяет, а вот результаты подсчитывать проще. Реально использование и электронных систем, особенно в эстафетах, когда штрафы можно вывести на крупное табло, видное и спортсменам и зрителям.

И. Кузьмин. Конечно, изменения в правилах на «маркировке» прогрессивны. Особенно мне нравится, что введена новая разновидность соревнований на маркированной трассе — спринт, то есть личные соревнования, проходящие как бы по сценарию эстафеты. Штрафы за свои ошибки спортсмен получает не в виде дополнительных минут, а в виде штрафных кругов, отрабатывая их тут же, на трассе. Кроме того, я считаю полезной и идею унификаций, которая пронизывает изменения правил. Для всех разновидностей «маркировки» приняты одинаковые «мишени», 2 мм и 6 мм, и стандартный штрафной круг в спринте и на этапах эстафеты, 200 м. Наконец, хорошо также то, что после бурных споров определился характер карты, применяемой на «маркировке». На соревнованиях класса КМС и выше и в основных возрастных группах (М-21 и Ж-21) допустимо использование только нормальных летних карт с максимальной информацией о местности и без зеленых следов (лыжней). Но мне не очень нравится в новых правилах пункт о дополнительном наказании за превышение количества штрафов (более чем на половине всех КП). Тому, кто сделает много ошибок, и так нельзя рассчитывать на высокий результат. Это прежде случалось, выходил на старт сильный лыжник и выигрывал «по ходу» у группы мастеров-ориентировщиков 15—20 минут. Сейчас наши ведущие ориентировщики в лыжных гонках достигли мастерского уровня лыжников-гонщиков.

С. Елаховский. Действительно, этот пункт и добавка в наказание, назначаемые спортсменам за небрежное ориентирование, можно было бы и не вводить в правила. Но как один из авторов изменений правил я хотел бы пояснить, что мы пошли на компромисс, частично сохранив своего рода «хвост», который мы тянем за собой из эпохи «ориентирования на местности». Когда настанет время перерабатывать все правила (думаю, не позже, чем через год-два), будут устранены и это и многие другие слабые места.

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Спасителям Отечества

Навечно в памяти народной

Много лет назад я впервые приехал в Горький — известный в прошлом крупный торговый город Нижний Новгород, славившийся высокой культурой, меценатством, превосходными театральными антрепризами. В свободную минутку сразу же отправился в картинную галерею. Она всегда отличалась хорошей коллекцией живописи, но мой интерес направлялся на знаменитое полотно
Константина Маковского «Минин на Нижегородской площади» (см. 4-ю с. обл.).

Однако картины этой там не оказалось… Поиски привели во Дворец труда — бывшее дворянское собрание, — лишь здесь нашелся просторный зал для картины, занявшей целую стену. Она здесь только хранилась и была скрыта от людских глаз. Полотно отражает один из моментов высокого национального патриотизма, связанного с защитой Отечества, — начало организации народного ополчения в Нижнем Новгороде… Ему предшествовали поистине драматические события в истории нашего государства…

…1609 год. Польский король со своим войском вторгается в Россию. Но дорогу ему преграждает Смоленск — отчаянное сопротивление населения не позволяет иноземцам покорить город: все приступы огромного войска отбивают с большими для поляков потерями.

Тем временем царь Василий Шуйский слезно просит у шведов помощи: он обещает им деньги, новые земли. Но население Москвы держит ворота на запоре, отказываясь пустить их отряды.

В 1610 году, летом, правительственные войска терпят при Клушине серьезное поражение от польско-литовского войска — и этим Василий Шуйский подписывает себе приговор: его свергают и насильно постригают в монахи. Власть переходит к семи боярам («семибоярщина»).

Увы, историю не переделаешь: богата Россия героями и умами, и не бедна проходимцами и предателями.

«Бородачи» не только заключили договор с польским королем, не только пригласили его сына Владислава на Московский престол, но и тайно, в том же 1610 году, ночью, открыли врагу ворота.

Россия оказалась у трагической черты. Как всегда бывало (живо это и по сегодняшний день), в моменты особого напряжения в русском народе начинают зреть силы для отпора неприятелю. Так и не смогли установить историки, чьему перу принадлежала «Новая повесть о преславном Российском царстве», призывавшая к борьбе против захватчиков, ставившая в пример «крепко-стоятельный град» Смоленск.

Ее содержание передавалось из уст в уста, она будоражила умы, разжигала чувство патриотизма.

А в Москве польские власти строго следили за тем, чтобы народ не вооружался — даже топоры плотницкие не разрешалось иметь, даже дрова нельзя было ввозить в город — знали ляхи, как москвичи дерутся кольями и поленьями.

А Смоленск держался. Воевода Михаил Шеин блестяще организовал оборону: несмотря на нехватку продовольствия и воды, горожане постоянно совершали лихие вылазки. В одну из них они захватили королевское знамя поляков!

…В Москве зрело восстание. Первое народное ополчение, организованное дворянином Ляпуновым, князем Трубецким, казачьим атаманом Заруцким, к сожалению, не принесло успеха: хотя передовой отряд Дмитрия Пожарского и вошел в Москву, и бились ополченцы отчаянно, и москвичи сражались, — предатели-бояре предложили командованию гарнизона поджечь город: ветер гнал огонь в сторону ополченцев.

Извечная междоусобица сыграла и на этот раз свою роковую роль: ополчение распалось из-за противоречий между дворянами, крестьянами и казаками.

Летом 1611 года пал и Смоленск. Целых двадцать месяцев держался город. Но и тут не обошлось без предательства. Один из дворян — и имени называть не хочется — под покровом ночи сбежал к полякам и указал место в стене, где она была непрочной (и в старые времена случалось такое: торопились доделать ее к какому-то сроку, не успевали и сложили тяп-ляп). Ворвались в Смоленск польские шляхтичи, навалились на оголодавший народ… Остатки защитников набились в каменный собор, заперлись. И когда стали наседать пришельцы — подожгли сохранившийся там порох и погребли себя под каменными глыбами…
Видя, как гибнет Россия, и шведы бросились к разделу жирного пирога, заняли Новгород…

Страна оказалась в критической ситуации.

Родина нуждалась в герое, и он вышел из народных глубин…

Посадский человек, торговец мясом, после своего избрания земским старостой в Нижнем Новгороде (осень 1611 года), Минин обратился с призывом создать народную армию для освобождения страны от иноземцев.

Блестящий организатор, он не только сумел объединить вокруг себя многочисленную рать, пригласить воеводой князя Дмитрия Пожарского, собрать значительные средства, разослать во все концы грамоты с призывом включиться в ополчение, но и создать, как мы теперь говорим, высокий моральный, нравственный и интернациональный климат в своем войске. Ведь под знаменами Минина и Пожарского собрались посадские люди и крестьяне, стрельцы и казаки, русские и татары, мордва и чуваши, мари и удмурты…

В конце марта 1612 года хорошо вооруженная народная армия двинулась из Нижнего Новгорода в Ярославль.

К. Маковский отлично почувствовал великую решимость огромной массы людей, отразив это в своей картине.

Смелость и военное искусство князя Пожарского было известно и до этого похода, а вот воинский и организаторский талант, высокая доблесть сугубо штатского человека Кузьмы Минина проявились именно во время борьбы с захватчиками.

…На помощь польскому гарнизону, засевшему в Москве, двинулся отряд Ходасевича, но соединится им не дали.

Началось сражение за Москву. Остатки польского гарнизона заперлись в Кремле и Китай-городе, отказавшись сдаться. Но среди шляхты начался голод, болезни, и, в конце концов, их разбитые отряды вынуждены были капитулировать.

Героическая народная армия «не щадя живота» билась с хорошо организованным польским войском, и в конце октября Москва была очищена от иноземцев.

Подвиг Минина и Пожарского, подвиг народа не ушли из людской памяти — о них слагали былины, писали стихи, романы.
Константин Маковский создал монументальное полотно, отразившее эти великие события. Если приедете в Горький, можете увидеть его уже в картинной галерее: для него пристроили специальный зал…

Виктор КАРПЕНКО

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Направляйте предложения

ГУГК ждет

Приказом Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров CCCP № 309 п от 22 июня 1988 г. утверждена Инструкция по созданию карт парков и зон массового отдыха трудящихся. По этому документу, введенному в действие с 1 августа 1988 г., картографические фабрики, предприятия и организации ГУГК получили возможность разрабатывать, издавать и распространять через обычные книжные магазины, киоски «Союзпечати», торговую сеть карты для активного отдыха, занятий спортом и туризмом. 

Карты будут создаваться на парки, сады, зеленые зоны, входящие в черту города, а также на пригородные зоны отдыха. С их помощью можно будет подробно познакомиться с достопримечательностями того или иного парка, выбрать и преодолеть понравившийся пешеходный или лыжный маршрут, поучаствовать в соревнованиях ориентировщиков или туристском кросс-походе, спланировать дистанции для школьников-«зарничников» и т. д. Спортивная или туристская карта может быть издана как в виде одного листа, так и в комплекте с другими картами или схемами (в виде альбома).

Спортивные карты готовят на территорию площадью до 10 км с использованием аэрофотоматериалов и топографических карт масштабов 1:25 000 и 1:10 000. Благодаря корректировке, выполняемой глазомерным способом, и отбору элементов ландшафта спорткарта получается значительно больше насыщенной ориентирами и деталями местности, чем исходная топографическая.
Туристские карты создают на территорию до 25 км2, беря за основу топографическую карту масштаба 1:50 000 или ранее изготовленные спорткарты. Элементы содержания карты дополняются и уточняются визуально. Достопримечательности и культурно-бытовые объекты показывают с максимальной подробностью. На картах подписывают названия улиц, объектов гидрографии и рельефа, остановки пассажирского транспорта, экскурсионных и культурных центров и т. д. Как на туристских, так и на слорткартах указывают масштаб карты и высоту сечения рельефа.

Как известно, в тематических планах ГУГК «Карты и атласы» на 1985 и 1986 гг. уже был опубликован перечень спортивных карт Москвы, Ленинграда, Горького, подготовленных к выпуску в свет. Однако их издание было задержано до утверждения инструкции. В январе первые карты для спорта и отдыха появились на торговых прилавках. В дальнейшем число городов и номенклатуры карт будет неуклонно расширяться.

При подготовке спортивных карт в соответствии с инструкцией рекомендуется привлекать опытных спортсменов-ориентировщиков, судей по ориентированию. Для того чтобы туристские карты были современными и достоверными, также целесообразно в процессе работы над ними проводить полевое обследование местности с участием туристов и краеведов.

Предложения о включении в план издания карт для спорта и отдыха следует направлять через городские и областные спорткомитеты, советы по туризму и экскурсиям, комитеты ДОСААФ в ГУГК при Совете Министров СССР (117801, ГСП-7, Москва, ул. Кржижановского, 14, корп. 2).

О. БОРИСОВ

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Зачем компас ИТР?

Труд современного инженера — сложный многофакторный процесс, во многом зависящий от индивидуальной способности человека к продуктивной умственной работе, физической выносливости, быстроты восстановления организма.

Старший преподаватель кафедры физвоспитания Сумского педагогического института, судья республиканской категории по спортивному ориентированию В. Кривцун на протяжении нескольких лет искал оптимальное соотношение массовых и доступных физических упражнений, оказывающих положительное влияние как на физическое развитие, работоспособность, так и на важнейшие психофизиологические качества инженерно-технических работников. Итогом стала успешная защита им во ВНИИФКе диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук «Профессиональная направленность занятий физическими упражнениями инженерно-технических работников».

Экспериментальные исследования были проведены на сумском производственном объединении «Насосэнергомаш» имени 60-летия СССР и в проектном институте «Гипрохим». 120 ИТР были разделены на четыре равные группы. В одной из них преимущественно занимались спортивным ориентированием, в другой — оздоровительным бегом, в третьей — ритмической гимнастикой. Четвертая группа оставалась контрольной. Занятия в группах проходили трижды в неделю: два раза по 1,5 часа и один раз — по 2 часа.

Уже через год занятий большинство показателей физического развития существенно изменились. Наиболее значительный прирост в жизненной емкости легких, времени задержки дыхания на выдохе, выносливости мышц кисти, жизненном индексе отмечен в группе ориентировщиков. Кроме того, у них же более других улучшились показатели сердечно-сосудистой системы.

Разительно изменилась за год потеря дней из-за болезней. У «ориентировщиков» она снизилась на 24,4%, у «бегунов» — на 23,6%, у «гимнастов» — на 20,9%, в то время как в контрольной группе осталась почти неизменной (снижение на 4,8%).

Для ИТР важны такие психофизиологические качества, как память, внимание, наглядно-образное мышление. Тесты, проведенные после годичного занятия групп, показали, что и здесь «ориентировщики» опередили всех. Так, переключение и распределение внимания у них ускорилось в среднем на 13 с, а оперативное мышление — на 4,5 с. Суммарная ранговая оценка объективных показателей профессиональной работоспособности наиболее высоко (до 45,7%) возросла в группе «ориентировщиков». В группе ритмической гимнастики прирост составил 40,3%, а у «бегунов» — 31%. Интересно, что представленные объективные показатели практически совпали с теми оценками, которые дали по своим критериям эксперты, а ими были начальники отделов и служб предприятий, где трудятся участники исследований.

По материалам диссертации В. Кривцуна разработана методика комплексных занятий физкультурой в профилированных группах ИТР, научных сотрудников, других категорий людей умственного труда, для которых спортивное ориентирование обеспечивает не только замечательный оздоровительный эффект, но и повышение профессионально-прикладных качеств.

Б. ОГОРОДНИКОВ, доктор химических наук, председатель ФСО СССР

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Из леса — на телеэкран

Перед организаторами соревнований по велосипедным и лыжным гонкам, авторалли, легкоатлетическому марафону, спортивному ориентированию, то есть тех, что проходят вне стадионов и спортивных арен, всегда стояла проблема оперативной и достоверной передачи динамики борьбы.

В последние годы телевизионные камеры, устанавливаемые стационарно на трассах или же автомашинах, вертолетах, позволяют все отчетливее ощутить ход соревнований,  «приблизиться» к участникам состязаний. Интересное нововведение намечается в 1992 году на Белой Олимпиаде во французском городе Альбервиле.

Во время соревнований по лыжным гонкам планируется экипировать всех участников специальными миниатюрными радиодатчиками. Когда спортсмен будет проходить через пять определенных пунктов трассы, на информационных табло, расположенных на старте и финише, появятся его точные результаты на данном отрезке трассы.

Прогресс у лыжников налицо! Но их трассы известны за несколько лет вперед. А как быть ориентировщикам, пути движения которых между КП не может предсказать никто!

В 1968 году на II чемпионате мира по ориентированию, проходившем в Швеции, была сделана первая попытка телетрансляции из леса. Организаторы соревнований вместе с начальниками дистанций постарались решить проблему демаскировки КП, которая неминуемо возникает при размещении телекамеры близ КП (а в другом месте ее ставить бессмысленно). На женской и мужской трассах они спланировали по 2—3 очень коротких отрезка между КП. Известно, что перегоны длиной до 100—150 м спортсмены преодолевают по азимуту, то есть подходят к пункту только с одного направления. Вот этот отрезок и «просматривали» телекамеры, располагавшиеся чуть сзади КП. 

Естественно, что были камеры еще на старте и финише. Комментатор мог достаточно отчетливо передать ситуацию, складывающуюся на самом деле.

Вернувшись из Швеции, под впечатлением увиденного мастер спорта С. Елаховский в журнале «Турист» № 4 за 1969 год писал:
«При современном уровне техники вполне реальна публичная демонстрация наших соревнований. На стене огромная, как экран кинотеатра, карта. Цветная. На ней горят неподвижные номера — контрольные пункты и движутся разноцветные точки — спортсмены, находящиеся на дистанции. Между ними и огромной картой сложная система радиосигналов».

Естественно, что такое наблюдение за спортсменом требовалось не только для удовлетворения любопытства болельщиков. Ведь и на занятиях, выпуская подопечного в лес, тренер очень хотел бы следить за его действиями. Авторским свидетельством № 1139452, выданным на имя В. Мукина, Б. Огородникова и Е. Шабакова с приоритетом от 26 мая 1983 г., такая возможность была признана за «Устройством для контроля действий спортсмена на дистанции». Небольшой передатчик, прикреплявшийся на пояс спортсмена и работавший на частоте 3,5 или 28 мГц, позволял с помощью приемника-пеленгатора «Лес» получать тренеру информацию о скорости передвижения, числе остановок и их продолжительности, времени отметки на КП. Кроме того, в случае травм, несчастного случая передатчик начинал посылать «тревожные» импульсы.

Осенью 1985 года В. Мукин — старший преподаватель Череповецкого высшего военного инженерного училища радиоэлектроники на I Всесоюзной научно-практической конференции по спортивному ориентированию в Волгограде доложил уже о целом комплексе аппаратуры, которая могла пеленговать направление на спортсмена и выводить точку его местонахождения на двухкоординатный графопостроитель с закрепленной на нем картой или на телеэкран.

Примерно в таком же ракурсе развивалась техническая мысль и у шведских специалистов. Летом 1988 года во время 5-дневных соревнований О-ринген они опробовали систему ДЕССА для определения координат наблюдаемого объекта, используемую еще со времен второй мировой войны, и IAM/PC, принимающую цифровые сигналы и перерабатывающую их в итоговый результат. Карта соревнований была переработана шведским телевидением для лучшего показа на экране. Система функционировала хорошо. Однако специалисты посчитали, что передатчики, которые спортсмены несли на поясе, необходимо все же облегчить.

Шведская федерация ориентирования совместно с телевидением и фирмой «Телеверкет радио» надеется, что чемпионат мира в окрестностях Скараборга можно будет со всеми подробностями действий спортсменов на лесных трассах наблюдать на экранах в любой точке земного шара.

Б. СИРЕНЕВЫЙ

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Это было недавно

Многое было необычным в этот июльский день 1959 г. в старом лесу, посаженном еще Петром Великим по берегам речки Линдуловки. Здесь впервые проводились не командные, а личные туристские состязания и к тому же без рюкзаков.

В новых соревнованиях отважились принять участие немногие — 32 мужчины и 17 женщин. С «синькой» — выкопировкой из топографической карты в руках, настроив азимут на компасе Адрианова, они поодиночке убегали в лес, хотя это принципиально противоречило основным правилам туристской безопасности.

Соревнования кончились благополучно; назвали победителей. Так у нас в Ленинграде впервые в нашей стране появился новый вид спорта, теперь широко известный как спортивное ориентирование. Число его приверженцев среди туристов стремительно росло. Прекрасная форма физической и тактической подготовки к походам привлекала всех. Выступали даже с предложениями, чтобы ввести обязательное участие в соревнованиях при присвоении разрядов и званий по туризму. Уже в следующем, 1960 г. был установлен дружеский контакт с туристами соседней Эстонии. Председатель Ленинградской туристской секции, ныне профессор Кораблестроительного института А. Васильев и председатель эстонской федерации, ныне член-корреспондент АН ЭССР А. Раукас договорились о проведении товарищеского матча сборных команд, который с тех пор стал ежегодным, являясь старейшим в нашей стране.

Но особое, ни с чем не сравнимое место в истории ленинградского ориентирования, в памяти первопроходцев лесного спорта, конечно, занимает 1963 г., первые Всесоюзные соревнования. Во главе делегации — старейшина ленинградских туристов в. Добкович, вместе с ним А. Васильев и Л. Шухман.

Первый старт — на маркированной трассе. Судьи боялись тогда, что участники могут потеряться и потому насыпали километры белых бумажек в осеннем лесу. Участники также очень живописны — кто в шерстяном тренировочном костюме и ботинках «вибрам», кто в трусах, майке и тапочках.

С нетерпением ждем финиша. Вдруг на пригорке возникает женская фигурка. Это финиширует ленинградка Надя Башарина. А за ней уже пошли, посыпались с горы спортсмены и спортсменки. Первый всесоюзный старт состоялся. Без штрафов почти никто не обошелся. Некоторые поставили прямо-таки недостижимые «рекорды», заработав по 16 часов (!) штрафного времени.

Вторым видом программы был бег патрулей, то есть пар, что сделали тоже из соображений безопасности. И здесь ленинградцев поджидали большие переживания. Сначала женская команда (Л. Милова (Филина), Н. Мареева, З. Пятакова, Т. Лобанова) заняла 1-е место. Кубок за эту победу и ныне украшает музей ленинградского туризма. А потом проиграли мужчины.

Более четверти века миновало с тех пор, а кажется, что было все вчера. Большую дистанцию прошло за эти годы ориентирование. В Ленинграде состоялась первая зимняя эстафета на маркированной трассе, у нас был изобретен Федором Вергилесовым первый в мире «стол» для крепления карты, у нас появилась первый среди женщин мастер спорта Л. Фомичева, прошла первая международная встреча СССР — НРБ… А карты — от примитивных синек до предельно точных пятицветных… И наконец, в долгожданном чемпионате мира 1987 года в составе советской команды выступали известные ленинградцы Н. Левичева и В. Алексеев.

Вехи нашего непростого пути — это своеобразные КП, если говорить языком ориентировщиков.

Ленинград

Н. БЛАГОВО, судья всесоюзной категории

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Кооператив восходителей

Заслуженный мастер спорта В. Балыбердин, заместитель председателя федерации альпинизма Ленинграда, хорошо известен в нашей стране. Он первым из советских людей поднялся в связке с Э. Мысловским на вершину высочайшей горы планеты — Эвереста, участник траверса Канченджанги во второй советской экспедиции в Гималаи.

Ныне мы представляем его в ином качестве — как председателя кооператива «Альпинист».

Вообразите: узкая, расширяющаяся с одной стороны «каюта» «Приюта одиннадцати» на склоне Эльбруса. В небольшое оконце порывы завывающего ветра периодически швыряют пригоршни жесткого снега. За дверью слышны голоса участников соревнований по скоростному подъему на высоту, второй день пережидающих здесь непогоду. В неотапливаемом «Приюте» за кружкой горячего чая и проходила эта беседа нашего специального корреспондента С. МИНДЕЛЕВИЧА с В. БАЛЫБЕРДИНЫМ.

Корреспондент: Владимир Сергеевич, скажите, что это вдруг вас потянуло в кооператоры?

В. Балыбердин: Госкомспорт СССР платит мне, как члену сборной страны, 220 рублей ежемесячно. Это моя зарплата, других заработков нет. А семья у меня — 5 человек. Сами понимаете, на такую зарплату сейчас прожить трудно. Как видите, есть личный материальный интерес, но много и других причин, не менее важных. Сейчас резко сократились дотации на занятия альпинизмом и по профсоюзной, и по государственной линиям. И вот несколько ленинградских альпинистов (сначала нас было трое, теперь 20) объединились и создали этот кооператив — не только для поднятия своего жизненного уровня, но и для субсидирования любимого нами дела. То есть часть заработанных средств мы собираемся вкладывать в развитие альпинизма. Например, около 4,5 тысячи рублей потратили на проведение этого чемпионата на Эльбрусе. Доходы же от него весьма малы, они покрывают только небольшую часть затрат.

Корреспондент: Кого же объединяет ваш кооператив, кто ваши единомышленники?

В. Балыбердин: Скажем, один из них — заслуженный мастер спорта Владимир Шопин, также участвовавший в первой советской гималайской экспедиции. Другие члены кооператива не столь известны. Это люди большей частью молодые и самых разных профессий — спортивные работники, рабочие, инженеры, журналист и другие. Для выполнения больших по объему работ приглашаем по трудовому соглашению и других альпинистов, не входящих в наш кооператив.

Корреспондент: Какие же это работы?

В. Балыбердин: Фактически это любые работы на высоте. Покраска крыш, труб, ремонт фасадов зданий, мойка и вставка стекол, герметизация швов в панельных домах и тому подобное.

Корреспондент: Я слышал, что в Ленинграде создано уже десятка полтора подобных кооперативов. Нет ли конкуренции? И еще: где вы берете работу, как находите заказчиков? Или они сами вас находят?

В. Балыбердин: Нет, мы сами ходим по предприятиям и предлагаем свои услуги. Где договоримся, заключаем договор, в котором указывается: что надо сделать, когда, за какую плату, какие нужны материалы и другое. Конкуренция, конечно, есть, но не из-за того, что мало работы. Ее непочатый край, такими темпами на сто лет вперед хватит. Заводские корпуса стоят некрашенные, здания частично разрушены… Но у большинства заказчиков не хватает то денег, то — гораздо чаще — нужных материалов.

Корреспондент: Надо полагать, что только «промышленным альпинизмом» ваша сфера деятельности не ограничивается?

В. Балыбердин: Верно, хотя он дает нам основную прибыль. Однако развиваем и то, что на западе называют трекингом, — обслуживание любителей путешествий. Летом 1989 года по поручению БММТ «Спутник» обеспечивали поездку двух групп туристов из ГДР и одной группы альпинистов из Южной Кореи на Памир. Первые наши клиенты остались весьма довольны.

На западе гид знакомится с группой где-то недалеко от подножия горы, ведет подопечных на вершину, возвращается вниз и у подножия с ними прощается. А мы полностью обеспечиваем все путешествие, в том числе и проезд от Ленинграда в горный район, доставку людей и грузов от аэропорта к базовому лагерю, даем недостающее снаряжение, сопровождаем по маршруту в горах и отвечаем за безопасность восходителей.

Другое направление — организация и проведение спортивных состязаний. Начали вот с этого чемпионата по скоростному подъему на Эльбрус.

Кооператив «Альпинист» существует около года — один летний сезон. Поэтому сделано пока немного, набираемся опыта.
Корреспондент: Зато, наверное, вы не раз думали о будущем…

В. Балыбердин: Планов, конечно, много. Но не преждевременно ли о них объявлять на всю страну?

Корреспондент: Ну, говорят — мечтать не вредно.

В. Балыбердин: В мечтах есть строительство скалодрома в нашем городе, и гостиницы для едущих через Ленинград альпинистов и туристов. Будем делать горное снаряжение н уровне лучших зарубежных образцов Расширим спортивную деятельность ради чего, собственно говоря, и был создан кооператив. Хотим развивать альпинизм как в сторону его массовости, так и спортивности, использовать самые разные виды и формы работы (в том числе и с подростками), свободные от каких-либо бюрократических рамок, не зажатые никакими — даже спортивными — начальниками.

Например, федерация альпинизма Ленинграда и несколько альпинистских кооперативов, в том числе и наш, планируют провести совместно с 1991 по 1995 год ряд гималайских экспедиций. Первая — «Траверс Лхоцзе — Эверест—91». Как видите, довольно скоро. Правительство Непала уже приняло заявку нашей федерации на это восхождение, но официального ответа пока нет. В восхождении будут участвовать 10 спортсменов, обойдется она примерно в 60 тысяч долларов и 100 тысяч рублей. Соревнования на Эльбрусе — один из этапов отбора участников будущего траверса.

Кстати сказать, в конце сентября 1990 года будем проводить второй аналогичный чемпионат на Эльбрусе по скоростному подъему на высоту. Приглашаем всех желающих попробовать свои силы. Заявки на участие желательно присылать не позднее 15 августа, чтобы успеть забронировать гостиницу.

Корреспондент: А куда присылать?

В. Балыбердин: Мне домой. Адрес: 194291, Ленинград, пр. Просвещения, д. 39, к. I, кв. 79. Телефон — 516-09-49. По этим же координатам можно связаться с нами для оказания любых услуг кооперативом «Альпинист».

Корреспондент: Это, конечно, здорово, но экспедиция в Гималаи — для альпинистов высокого класса, а таких не столь уж много. Что ваш кооператив может предложить уже сейчас, так сказать, рядовым любителям гор?

В. Балыбердин: Чемпионат на Эльбрусе достаточно демократичен. В нем может принять участие любой человек, имеющий медицинский допуск к занятиям альпинизмом и значок «Альпинист СССР», не моложе 18 лет.

Корреспондент: Многие горные туристы, даже ходившие в «четверки» и «пятерки», не имеют такого значка, хотя их техническая подготовка выше «значкистов».

В. Балыбердин: Что же, подумаем, как их не оставить «за бортом».

И вот еще что. Мы готовы вывезти любое число желающих — не только альпинистов, но и туристов — в любой горный район для восхождений и походов. Хотят — на Эльбрус, Казбек, хоть на пик Коммунизма! Обеспечим перелет туда, проживание в гостинице, дадим снаряжение… Конечно, предварительно проверим — обладают ли люди необходимой для заявленного восхождения технической и физической подготовкой.

Ясно, что стоить такое восхождение будет недешево. Но наши цены все же значительно ниже, чем это стоило бы по путевкам БММТ «Спутник» или советов по туризму и экскурсиям — у нас ведь нет громоздкого административно-управленческого аппарата.
Советские люди еще не имели возможности для таких путешествий — по желанию. Туристские организации пока предлагают набор уже разработанных и утвержденных маршрутов. Мы же готовы организовать путешествие по любому маршруту и любой сложности в зависимости от заявки заказчика. Замечу, к слову, что новыми туристскими правилами самодеятельным туристам теперь разрешается подъем на вершины.

Корреспондент: А будут ли такие восхождения учитываться при присвоении разрядов? Как вписывается сказанное вами в существующие нормативы альпинизма и спортивного туризма?

В. Балыбердин: Пока никак не вписывается. Аналогов подобного в стране не было, потому и официальных документов никаких нет. Сейчас повысить разряд таким способом нельзя. Возможно, потом образуется и это. Да и всякому ли нужны справки? Пока без них нельзя было оформить очередной разряд, а без него — совершить более серьезное восхождение. Однако если возникнет и утвердится альтернативная система восхождений, как предлагают альпинистские кооперативы, союзы, ассоциации, то нынешние справки сами собой отомрут. Будут судить о возможностях человека не только по справке альплагеря или маршрутной комиссии. Если он хорошо себя покажет, достойно, так я же сам его приглашу на другие восхождения, даже в гималайскую экспедицию.

Корреспондент: Почему бы вам не организовать подготовку горовосходителей, подобно тому, как в существующих учебно-спортивных базах?

В. Балыбердин: Мы собираемся открыть в Ленинграде филиал Центрального учебно-методического центра «Эльбрус». Теорию учащиеся будут проходить в городе, а практические занятия — на Кавказе.

Корреспондент: Как же вы возьмете человека на восхождение, не зная его подготовки?

В. Балыбердин: Будем проводить специальный отбор на наших соревнованиях — кому можно, скажем, идти на семитысячник, а кому не стоит. Причем есть договоренность с одним медицинским исследовательским центром о том, чтобы там проверять наших участников в барокамере (в том числе и иностранцев). Потом на соревнованиях проследим, как совпадает медицинский прогноз с фактическим состоянием здоровья. Тут мы будем работать сразу и на спорт, и на науку.

Беседу вел С. МИНДЕЛЕВИЧ

Журнал «Турист» № 3(291) 1990 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области