Вот уже около десяти лет совместных походов объединяют группу туристов с магнитогорского металлургического комбината. Их «специализация» — сплав по рекам высших категорий сложности, уже пройдены Чуя, Катунь, Башкаус, Харамурин, Казыр, Снежная.
А за маршрут по рекам Утхол – Ия – Барбитай — Икей (восточный Саян) ребята заслужили серебряные медали чемпионата СССР по туризму 1988 года. Один из последних походов группы — по алтайским рекам Кара-Оюк (первопрохождение), Чаган-Аккол (первопрохождение) Чаган-Узун, Чуя и Катунь (до пос. Иня). Мы предлагаем читателям путевые заметки участника похода Алексея Легостаева. Иные туристы, прочтя их, скажут, быть может: ну разве это приключения? Вот с нами бывало… Что ж, попробуйте рассказать. Но чтоб было так же складно, правдиво и с юмором.
«Горные бараны»
— А что, отец, как нам до речки Кара-Оюк добраться?
— ???
— Ну, Кара-Оюк, речка такая там, на той стороне, за хребтом.
— Не знаю такой… (молчание). Кара-Оюк, однако, там! — пастух машет рукой совершенно в противоположную от Южно-Чуйского хребта сторону.
— Речка?
— Нет, перевал Кара-Оюк (снова машет).
Так начиналась первая — пешая часть нашего похода. Сначала были трое суток в поезде, потом почти двадцать часов в «пазике» вверх по Чуйскому тракту, потом сутки ждали погоды в аэропорту Кош-Агач. Долетели. И вот на тебе — в другой стороне!
— Отец, а эта речка как называется?
— Эта? Кугарагай!
Старательно водим по карте пальцами и медленно, но верно приходим в состояние тихой паники. По нашим данным, эта речка называется «Мен-Булак». Думаю, что в этот момент крепко икнулось картографам из Главного управления геодезии и картографии. Пытаемся сохранить спокойствие и с надеждой смотрим в коричневое от ветра и солнца лицо пожилого казаха.
— А это место как называется? Рыбинское?
— Да.
От сердца отлегло.
— А пешком через перевал пройти можно?
— Думаю — можно.
И мы пошли вверх.
…Представьте себе длинную-длинную лестницу — от обеда и до темноты. Ступеньки все разные, большие и маленькие, сухие и мокрые, неподвижные и качающиеся. Представили? Теперь мысленно (а мы наяву) наденьте рюкзак весом примерно 45 килограммов и взбирайтесь вверх по этой лестнице. Учтите, что когда вы прыгаете с камня на камень, то сначала рюкзак остается на месте (а вы уже прыгнули). А когда вы встанете на обе ноги, он прыгает вам на спину. В такие моменты никто не испытывает теплых чувств к «захребетнику».
Отдохнули и опять пошли вверх. День был чудесный, на небе — ни облачка, тепло. Только рюкзаки от этого легче не становились. Когда до верха оставалось метров 300, увидели мы редкую картину: ниже нас и чуть в сторону три небольших почти идеально круглых озера. В одном вода мутно-белая, в другом розоватая, в третьем — до неправдоподобия голубая. Все три озера одно с другим рядышком и смотрятся — чудо как! Посидели мы на камушках, полюбовались на озера, глянули вверх, тяжело вздохнули и тяжело пошли вверх. Эти последние 300 метров подъема заняли 1,5 часа.
Перевал выглядит так: с южной стороны крутой спуск (господи, да как же это мы поднялись-то?), слева гора мрачного вида, справа скальные зубцы. А впереди — широкий, ровный с малюсеньким уклончиком ледник. Ну скажите, зачем мы тащили на себе ледовое снаряжение — крючья, обвязки, веревки, «кошки», альпенштоки и скальный молоток?
— Садись, Леха, отдыхай. Дальше вниз.
— А я думал, тут всегда только вверх.
— Теперь думай в другую сторону.
«На странице Красной книги»
Ошибается тот, кто думает, что спускаться проще, чем подниматься. Вовсе нет! Рюкзак тот же по весу и так же подл по натуре — все норовит в спину толкнуть. И если путь вверх напоминает подъем по очень длинной лестнице, то путь вниз — многократные приседания то на одной ноге, то на другой. Попробуйте и сравните — что легче. Но все же спуск приятнее. Душа отдыхает. Нет надрыва, есть уверенность, что скоро все это кончится.
Горы расступаются, долина становится шире, ледники остаются сзади, еще немножко, и река станет пригодная для сплава, построимся и поплывем. Двигаемся с перерывами. Отдых — дело ответственное и относиться к нему надо с толком, без суеты. Мы так и делаем: сняли рюкзаки и, блаженно закрыв глаза, разлеглись на каких-то малюсеньких лохматых цветочках.
— Гляди-ка, здесь еще природа, а не окружающая среда пополам с экологией.
— Верно… Растут мухортики и не знают, что такое нитраты или, скажем, двуокись азота.
— Ну, положим, мухортики эти про нитраты действительно ничего не знают, а вот знаешь ли ты, что эти мухортики называются эдельвейсы?
— Как? Вот эти серенькие и лохматые?..
Уже не лежим, а, стоя на четвереньках, разглядываем это чудо. Маленькие, мохнатые, отцвели, засыхают. Лето кончилось — конец сентября. Сорвать? Да как можно?! На Кавказе, говорят, вокруг каждого цветка альпинисты из камня оградки делают — чтобы кто ненароком не наступил. А уж сорвать!!! Вообще-то их тут много, целая поляна размером с половину футбольного поля, и растут густо, как у нас на Урале одуванчики в июле. И все же — нет, цветок редкий, из «Красной книги», пусть растет. Вот сфотографировать — это можно.
Эти возвышенные мысли прервал неясный шум. Оглянулись — из-за поворота навстречу нам поднимается отара овец. На коне пастух, смотрит на нас с интересом. И, как говорится, на глазах изумленной публики эта отара не спеша идет по эдельвейсовой полянке, и овцы, меланхолично помахивая хвостами, хряпают (не «едят», а именно «хряпают») эдельвейсы.
Подбежать к пастуху, крикнуть:
— Ты что, не видишь? Эдельвейсы! Обойди стороной!
Но потом сообразили, что он видит, да вот обойти некуда — горы. А овец пасти где-то надо…
И мы молча уходим. По эдельвейсам.
О друге
Особенность нашего маршрута была в том, что из пяти рек по первым двум — Кара-Оюк и Чаган-Аккол — мы делали первопрохождение. Вполне понятно, что препятствия на этих реках не имели ни названий, ни описания. Все это должны были «сотворить» мы. Ну с описанием дело налажено. Делается тщательная фотографическая съемка, рисуется схема препятствия, составляется словесное описание. А вот название… Тут уже творчество, «полет мысли», «приступ гениальности» нужны.
Названия у порогов бывают разные, например, «Три бандита», «Миллионный», «Черная речка», «Бегемот», «Сторож», «Городовой». Это так себе, средненько. «Базыбай», «Тельдекпень», «Бельтерту-юк» — это, пожалуй, с оттенком загадочности. Ну а «Танец на ножах», «Крепкий орешек», «Слаломный», «Чертова мельница», «Дырокол» — эти говорят сами за себя. Или индустриальная тематика: «Подшипник», «Бульдозер». Бывает, пройдут реку ребята с лихой фантазией, и появляются на карте названия типа «Вася, не зевай», «Поп с гармонью», «Соня с булкой», «Три цуцы», «Желтый бегемот».
Обычно в названии стараются отразить какую-то характерную черту, присущую именно этому порогу. Вот как было у нас: недалеко от поляны с эдельвейсами на реке Кара-Оюк был каньон. Мы его так и назвали «Эдельвейсы». На берегу у одного из порогов стояли две маленькие лавочки — пастушья стоянка. Порог отныне так и называется:
«Лавочки».
Мудрые люди предупреждали: сначала надо пройти препятствие, а потом уже давать ему название, но не наоборот. Так ведь нет же!
— Давай назовем порог «Хирург».
— Это почему же?
— Камни там острые, вроде скальпеля.
— Ну-ну…
Вот и было потом «ну-ну». Одному катамарану такой «скальпель» разрезал полгондолы. А случилось это в середине порога. И пришлось нам экстренно причаливать аварийное судно в очень неудобном месте. Швы на гондолу ребята накладывали потом около двух часов. Кто в этом случае хирург — порог (разрезал) или ребята наши (зашивали), — судите сами. А название решили оставить, в назидание.
А было еще так: тихая ночь, звезды с блюдце каждая. Восходит луна, ее еще не видно, но вершины окрестных гор уже светлые. Ужин заканчивается. Пьем чай и чинно беседуем. Тема для беседы есть. Мы встали на ночлег перед красавцем порогом. Три ступени, повороты, прижимы, пена, валы. Словом, красота, дух захватывает. Не торопясь, готовимся к первопрохождению. До утра времени много, а название можно дать и завтра. И вдруг:
— Ребята, а ведь должок за нами…
— Какой должок?
— Перед Ленькой…
Тишина воцарилась… по-моему, было даже слышно, как дым от костра поднимается.
Был у нас товарищ Леня Гутов. В походы ходили вместе, спали в одной палатке, ели из одного котелка, вместе о детях скучали, и если мокли под дождем или переворачивались в пороге, то тоже — вместе. Дружили семьями, праздники встречали, отмечали дни рождения. А однажды вечером его не стало… Дорожно-транспортное происшествие… В трамвае ехал на совещание по технике безопасности. Жена осталась и дети — Антон и Аленка.
После похорон, когда еще желваки на скулах играли и говорить не хотелось, решили: встретим порог красивый и безымянный — назовем в память о Лёне.
Сидим… Молчим… Думаем… Вспоминаем…
Долги надо отдавать. Похоже, случай подходящий. Дебатов не было. А наутро мы делали первопрохождение порога «Имени Леонида Гутова».
Это один из самых красивых порогов на реке Чаган-Аккол в Алтайском крае.
Погода нормальная
— Ну как поход?
— Нормально.
— А речка?
— Отличная речка!
— Уважения к себе требует?
— Требует.
— А погода?
Казалось бы, какое значение для туристов имеет погода? Заверяю — первостепенное.
Это в городе можно любоваться, как дождь «чертит на стекле косую линейку», как бегут пузыри по лужам, а слушая шум дождя, можно даже взгрустнуть и подумать о чем-нибудь возвышенном… В походе — дело другое. Там ваш дом — палатка, и лежит она в рюкзаке. И прежде чем в нее забраться, ее надо установить, подстелить кусок полиэтилена, натянуть над ней тент. Теперь надо достать спальный мешок из рюкзака и быстро вбросить его в палатку. На себя надо надеть что-нибудь непромокаемое (или уже промокшее) и идти заниматься хозяйственными делами: натаскать дров, развести костер или помочь дежурным с ужином (есть хочется).
А если в течение дня одна гондола вашего катамарана «травила», то есть сдувалась потихоньку, то надо ее сдуть окончательно, вынуть из чехла, снова надуть, залезть по колено в воду и долго искать злополучную дырочку. Потом (если нашел) заклеить ее, вставить гондолу в чехол и снова надуть.
К концу такого ремонта мысли о «косой линейке дождя» в голову не приходят. Все, что можно сказать о дожде, уже сказано, и хочется банальных вещей: поесть чего-нибудь горяченького и одеться во что-нибудь сухое.
Неприятен дождь днем, когда идешь или плывешь на катамаране (представьте: холодная струйка по спине меж лопаток и вниз). Трижды неприятен вечером, когда надо приготовить ужин, поесть и обсохнуть перед сном. В десять раз хуже дождь поутру, когда надо вылезать из спального мешка, пусть влажного, зато теплого и такого уютного, но уж вовсе никуда не годится ситуация, когда первым вылезать надо именно тебе, потому что ты и твой напарник — дежурные…
После завтрака надо быстро-быстро надеть теплые вещи (побольше), гидрокостюм, резиновую куртку, остальные вещи и спальник уложить в непромокаемый мешок, а затем в рюкзак. Остается несколько минут, чтобы утешить себя мыслью: «Ну ничего, к вечеру дождь прекратится, ветер разгонит тучи, разведем костер и вот уж тогда обсохнем».
Пишу и улыбаюсь, — таких мыслей было гораздо больше, чем возможностей обсохнуть.
Затяжную непогоду можно переносить по-разному. Царит в группе уныние — и кажется, что дождь льет сильнее и ветер холоднее.
А любой, даже самый маленький заряд оптимизма способен пробить брешь в тучах обложного дождя.
Ну например: уже два дня, как погода из плохой превратилась в очень плохую, и трудно сказать, что сейчас идет — дождь со снегом или снег с дождем. Утром ритуал вылезания из спальника и одевания влажной обуви мы стараемся оттянуть как можно дольше. Лежим и ждем, кто же встанет первым? Ему, вставшему, можно будет задать вопрос: «Ну, как там в небесной канцелярии?»
И вот он выходит из палатки, останавливается, вздыхает. Мы готовы поклясться, что сейчас он, прищурившись, глядит на небо и старается (тщетно!) отыскать в нем кусочек синевы размером хотя бы с носовой платок. Мы затаились. Ждем. Ну…
— Погода нормальная…
На мгновение в палатке воцарилось изумленное молчание.
— …Не жарко!
Взрыв хохота был ответом. Мы смеялись долго, с упоением, повторяя это «не жарко» на все лады. Мы восхищались наблюдательностью нашего товарища и тем, как он тонко подметил особенности погоды. А днем, подставляя ладони под падающее с неба месиво, задумчиво спрашивали друг друга: «Интересно, жарко сейчас или нет?»
А. Легостаев г. Магнитогорск
Журнал «Турист» № 8 август 1990 г.
Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области
