В № 5 за 1987 год наш журнал рассказал об известном путешественнике Ж.-Л. Этьенне. В интервью, которое взял у него по просьбе редакции корреспондент ТАСС в Париже В. Хреков, Жан-Луи высказал пожелание, чтобы в будущей международной экспедиции к Южному полюсу принял участие представитель нашей страны. Таким человеком стал советский ученый Виктор Боярский.
Недавно он побывал в США, где собирались участники будущей экспедиции. По возвращении в Советский Союз наш корреспондент В. Стругацкий взял у него интервью, которое мы и публикуем ниже.
С Виктором Боярским мы познакомились десять лет назад — на дрейфующей станции «Северный полюс-24». Занимался он вещами для меня мало понятными — радиолокацией морского льда. Выглядело это так: таскал по льдине саночки с приборами, что-то замерял, потом в этих приборах копался, вечно их собирал-разбирал. Полярники говорили мне, что это один из самых перспективных и серьезных молодых ученых. А он то ли специально, чтобы я не досаждал вопросами, то ли просто ему казалось, что какие-то загадочные технические термины должен знать каждый нормальный человек, сыпал ими не останавливаясь. Мне оставалось только сидеть и слушать, стараясь делать умный вид. Но надолго меня не хватило, и мы заключили негласное джентльменское соглашение закончить все бесплодные разговоры о приборах. Устраивали вечерами чаепития, говорили о полярной жизни и ленинградских новостях, а потом Виктор брал гитару и пел свои и чужие песни.
Одна строчка до сих пор осталась в памяти:
Не во всех самолетах уютно. Только в тех, что летят в Ленинград…
Были еще «запятые тюленей на ватмане льда, исчириканном тушью разводий», песня о леднике Эймери и о других антарктических ледниках, где уже успел побывать недавний выпускник ЛЭТИ, с детства мечтавший попасть в какую-нибудь полярную экспедицию.
И вот недавно стало известно — кандидат физико-математических наук Виктор Боярский приглашен в международную трансантарктическую экспедицию к Южному полюсу — экспедицию, которую по сложности сравнить нельзя ни с одной из предшествующих.
— Сколько километров предстоит пройти вам на собаках?
— Около шести тысяч. Начнется поход с Антарктического полуострова, с советской станции Беллинсгаузен. Оттуда мы двинемся в глубь Антарктиды, к Южному полюсу, где расположена американская станция Амундсен-Скотт. С полюса пойдем на север, здесь и начнется самая трудная часть похода — мы будем идти от Южного полюса к полюсу холода, к советским станциям Восток и Комсомольская по ледяному куполу высотой около трех с половиной тысяч метров. Финишируем в советской обсерватории Мирный — первой нашей станции в Антарктиде.
Выбран самый протяженный и трудный маршрут, который когда-либо прокладывали путешественники в Антарктиде. Мы думаем пройти его за шесть с половиной месяцев — выход намечен на 15 августа будущего года, а в Мирном хотим быть 1 марта 1990 года. Это при том условии, если нам ежедневно удастся проходить 34—36 километров.
— Познакомь, пожалуйста, со своими спутниками.
Одна из целей нашей экспедиции — развивать мирное сотрудничество разных стран в изучении и освоении Антарктиды. Мы хотим, чтобы Антарктида всегда оставалась континентом дружбы, взаимопомощи, континентом, где люди разных национальностей всегда готовы прийти на выручку друг другу.
В трансантарктической экспедиции будет участвовать шесть человек.
Руководитель экспедиции — американец Уилл Стигер. Ему 42 года, в свое время преподавал геологию, потом увлекся путешествиями, стал заядлым собачником. У себя в Миннесоте, вблизи канадской границы он организовал питомник для выращивания ездовых собак, открыл целую школу по их воспитанию. Выводит свою породу ездовых собак, выращивает щенков, рожденных от аляскинских, эскимосских собак и волков. Сейчас у него на ранчо воспитывается около ста собак, из них для экспедиции предстоит выбрать самых лучших и выносливых. Они и составят три наших упряжки — в каждой из них будет по четырнадцать собак. Парижанин Жан-Луи Этьенн — известный путешественник и специалист по спортивной медицине. Он поднимался на «третий полюс» — Эверест, пересекал океан на яхте, участвовал в авторалли Париж — Дакар, но, конечно, самое его известное путешествие — в одиночку к Северному полюсу. Никто, даже многие его близкие друзья, и не мыслили, что ему удастся дойти до полюса. Он рассказывал: когда его провожали из канадского городка Резольют Бей, то, не веря в шансы на успех, прощались с иронией — «До завтра».
Сейчас Жан-Луи обеспечивает строительство яхты водоизмещением 100 тонн. Ее длина — тридцать пять, а ширина — десять метров. Эта яхта доставит нас в Антарктиду, а во время перехода будет держать радиосвязь с экспедицией, курсируя вдоль берегов шестого континента, вести научные исследования. На ее борту останется 15 человек — экипаж и научный состав. К моменту финиша она подойдет к Мирному.
С Жан-Луи Этьенном мы познакомились в прошлом году в Москве, несколько раз он приезжал в Советский Союз. С Уиллом Стигером впервые встретились в Париже прошлым летом, я был первым советским человеком, которого он видел в своей жизни.
Все мы остались довольны друг другом и рады, что нам предстоит вместе идти по Антарктиде, вместе работать.
Стигер пригласил в наш поход канадца Мартина Вильямса — сорокалетнего директора частной компании по оказанию авиационной помощи антарктическим экспедициям, англичанина Джефа Соммера тридцати семи лет, зимовавшего на британской антарктической станции в качестве погонщика собак, и тридцатилетнего, японца Кейзо Фунатцу — тоже погонщика собак.
Финансовую помощь экспедиции с американской стороны оказывают один из крупных химических концернов и фирма по производству собачьего корма, часть денег выделила фирма «Кока-кола». Во Франции Этьенна финансируют страховая и нефтяная компании, которые помогали ему организовать поход на Северный полюс. Ну а советские организаторы экспедиции — единственный в мире музей Арктики и Антарктики, он много делает для пропаганды истории изучения и освоения полюсов Земли, и ленинградская газета «Смена», которой мы благодарны за то, что она постоянно рассказывает на своих страницах о работе советских полярников и в Арктике и в Антарктике и имеет опыт организации полярных экспедиций. «Смена» помогла открыть комсомольско-молодежную дрейфующую станцию «Северный полюс-28» — второй год путешествует она по Ледовитому океану.
— Как родилась идея трансантарктического похода?
— Уилл Стигер и Жан-Луи Этьенн на Северный полюс шли почти в одно и то же время — весной 1986 года. Оба стартовали с канадского арктического побережья. Француз шел один, а у американца было еще пять спутников, среди них — одна женщина. Среди бесконечных льдов Арктики они встретились и договорились, что попробуют организовать совместную экспедицию к другому полюсу — Южному. Они были свято уверены в том, что Северного полюса достигнут. Тогда же договорились, что обязательно надо пригласить в такую экспедицию одного русского, желательно имеющего опыт полярных путешествий.
Через несколько часов их пути разошлись, но тот разговор, видимо, крепко засел в памяти каждого.
В тот же день произошел один забавный эпизод, характеризующий, мне кажется, натуру Стигера. Жан-Луи рассказывал мне, что во время первой их встречи на дрейфующем льду и стоянки он предложил угостить Стигера и его спутников чаем. Уилл согласился попить вместе чайку, но только при одном условии — американцы будут пить лишь свой чай, сами его заварят, а Жан-Луи — свой. Дело в том, что Стигер одной из задач путешествия поставил полную автономность, ни разу по дороге к полюсу к нему не прилетал самолет, не сбрасывалось продовольствие. Этьенн же шел на лыжах, тащил за собой небольшие саночки с багажом чуть меньше пятидесяти килограммов, самолет регулярно подвозил свежие продукты.
Ну и Стигер, видимо, решил, что не может себе позволить даже малейшее нарушение своего же принципа — питаться только тем, что взял в дорогу. И хотя каждый довольствовался лишь своими припасами, чаепитие, как рассказывает Этьенн, было довольно приятным и дружелюбным.
— Почему именно твоя кандидатура выставлена для участия в трансантарктической экспедиции?
— Вопрос не к мне, а скорее к руководителям Арктического и Антарктического института, где я работаю… Но я чувствую, что вы все же ждете ответа от меня. Думаю, что «прошел на эту должность» из-за своей привязанности к полярным экспедициям, непоседливости какой-то, из-за того, что увлекаюсь спортом и стараюсь все время держать себя в форме. Ну и потом Стигер с Этьенном, обращаясь к Советскому Союзу с таким предложением, просили выбрать человека, пусть не знакомого с ездой на собаках, но хорошо знакомого с Антарктидой, не раз зимовавшего и способного предложить научную программу будущей экспедиции.
— Вот о научной программе, пожалуйста, поподробнее.
— Походы, подобные нашему трансантарктическому переходу через Южный полюс, — дело хорошее, романтичное. Но это, конечно же, больше все же относится к спорту, предпринимается ради приключений, чем ради науки. Лично я вижу смысл таких экспедиций в том, чтобы показать пример сотрудничества людей разных стран, испытать себя, свои силы, привлечь интерес людей к полярным широтам.
Вот после такой преамбулы скажу несколько слов о нашей научной программе. Во-первых, она только еще разрабатывается, я еще только подбираю приборы, которые мы сможем с собой взять. Но, по мнению моих коллег, уже сегодня можно говорить о том, что представят интерес метеонаблюдения, которые мы будем вести по всему маршруту океан — полюс — океан, их потом можно будет сопоставить с данными советских станций. Для гляциологов представят интерес пробы снега, мы их будем брать по всему маршруту. На такой длинной трассе, в таких интересных нехоженных районах в глубине Антарктиды пробы еще не собирались. Надеюсь, что примем участие и в изучении столь волнующей сейчас все человечество «озонной дыры» над Антарктидой, для наблюдения за озоном готовим специальные приборы.
Гренландский тренировочный переход многое прояснит: какие приборы мы сможем взять, сколько времени будет оставаться для исследований.
— Еще Нансен говорил, что половина успеха любой полярной экспедиции в ее подготовке.
— Сейчас подготовка как раз и началась. Ездили в Соединенные Штаты, к Стигеру, он давал уроки езды на собаках, учил составлять упряжку. Он пригласил всех участников будущей экспедиции еще и для того, чтобы собаки к нам привыкли…
Знаешь еще почему хочу своими ногами пройти по Антарктиде? Почувствовать себя поближе к природе, хотя там эта природа довольно сурова. Почему нельзя это сделать, работая в наших антарктических экспедициях? Да потому, что ты сам видел — сегодня быт на антарктических станциях довольно хорошо налажен. Ну, если случится сильная пурга — не выходи из дома, и все проблемы. А так: вахты, кают-компания, дом. Это уже стало обычной работой. И многие о том, что они в Антарктиде, вспоминают лишь потому, что очень далеко родной дом, Ленинград. И даже не замечают, какого цвета айсберги, когда за них садится солнце, как необыкновенно блестит снег. В походе на собаках мы с Антарктидой окажемся лицом к лицу. А это хоть и рискованно, но интересно.
Вообще, без доли риска жить, мне кажется, скучна. Один французский летчик-испытатель нашел прекрасные слова: «Мы работаем, а доля риска, как плата за то прекрасное и удивительное дело, которым нам выпало счастье заниматься».
Журнал «Турист» № 9 (273) сентябрь 1988 г.
