Рассказ о третьем этапе научно-спортивной экспедиции журнала «Турист» «Путями землепроходцев»
Фотография переходила из рук в руки. Участники экспедиции внимательно вглядывались в изображенное на снимке полуразрушенное бревенчатое строение. Привалившись к углу избы, на земле сидел человек. Мы ему позавидовали. И объяснялась эта зависть очень просто: на фотографии было снято жилище казаков, сборщиков ясака, на реке Нижняя Тунгуска. Именно это зимовье и собирались мы разыскивать.
В 20-е годы нашего столетия на Нижней Тунгуске работала геологическая экспедиция под руководством И. М. Суслова. В устье речушки Гулями геологи обнаружили казачье зимовье, состоящее из нескольких построек. Предположив по характеру и расположению строений на берегу реки, что найден, возможно, один из памятников времен открытия и освоения Нижней Тунгуски, Суслов сделал несколько фотографий. Все это нам было известно, но мы не надеялись увидеть эти фотографии.
И как велика была радость, когда Дина Петровна Жданова, заведующая музеем в селе Ербогачен, сказала, что у нее есть одна из фотографий Суслова…
Профессор А. П. Окладников, знакомившийся с дневниками Суслова, считал, что геологи нашли одно из зимовий казачьего отряда Пянды. Разыскать и исследовать эту стоянку, поискать другие на берегах Нижней Тунгуски, пройти по пути забытого русского землепроходца Пантелея Демидовича Пянды — такие основные задачи стояли перед членами маршрутной группы третьего этапа нашей туристской экспедиции.
Но, прежде всего, немного истории. Начало XVII века. Среди охотников и служилых людей в Туруханском зимовье уже распространились слухи о таинственной реке восточнее Енисея — Елюенэ, что по-эвенкийски означает «Большая река». Исходили эти слухи от коренного населения края. Труднопроизносимое название реки казаки переделали в более привычное — Лена. Вполне понятно, что легкие на подъем обитатели Туруханска решили попытать счастья — разыскать эту реку. Но кто же был первым? Имя этого отважного землепроходца наверняка затерялось бы в исторических далях, если бы не благодарная память казаков о своих предшественниках в Сибири. Из поколения в поколение, от отца к сыну передавались устные рассказы о подвигах русского «гулящего человека» Пянды.
В 30-е годы XVIII столетия эти рассказы старожилов Туруханска и Якутска записал в свой дневник Георг Гмелин.
Используя эти дневниковые записи, вот что написал в своей «Сибирской истории», вышедшей в 1774 году, историк И. Фишер: «…Сказывают о некоем именем Пенда, что он с 40 человеками, собранными из Туруханска, препроводил три года на Нижней Тунгуске, прежде нежели пришел к Чечуйскому волоку. Перешед его, плыл он рекою Леною вниз до того места, где после построен город Якутск». Так впервые в специальной исторической литературе появилось имя первооткрывателя реки Лены — землепроходца Пянды. Появилось и… надолго исчезло.
Почти два столетия в специальной и научно-популярной исторической литературе честь открытия Лены приписывалась казачьему десятнику Василию Бугру и сотнику Петру Бекетову. Но ведь их походы на Лену состоялись в период с 1628 по 1632 год. И хотя существуют различные точки зрения на время начала похода Пянды, большинство исследователей считает, что поход начался в 1620 году. Эту дату косвенно подтверждают и найденные архивные документы. А закончился поход в 1624 году, то есть Василий Бугор шел в 1628 году по Ангаре на Лену по уже пройденному несколько лет назад (правда, в обратном направлении) пути.
В 1949 году публикацией в сборнике «Летопись Севера» доктор исторических наук А. П. Окладников напомнил легенды про Пянду. И, наконец, в 1966 году историк Б. Н. Полевой нашел в Центральном государственном архиве древних актов подлинную кабальную запись первой половины 17-го века, из которой мы узнали подлинное имя, отчество, фамилию великого землепроходца, жившего уже в Якутске, — Пантелей Демидович Пянда. Не Никифор, не Демид, как называли его некоторые исследователи, а Пантелей; не Пенда, а Пянда.
Около восьми тысяч километров прошел с сорока своими удальцами Пантелей Пянда по трем крупнейшим рекам Восточной Сибири — Нижней Тунгуске, Лене, Ангаре. Советский ученый Л. С. Берг в своем очерке «История географического ознакомления с Якутским краем», опубликованном в 1927 году, писал о походе Пянды: «Это путешествие составляет поистине необычайный географический подвиг». С этими словами трудно не согласиться. Начало открытию и освоению русскими землепроходцами Восточной Сибири было положено.
Готовясь к путешествию, мы тщательно проанализировали немногочисленную литературу, все упоминания о маршруте Пянды. Известно, что его отряд трижды зимовал на Нижней Тунгуске. Причем два зимовья казаки предположительно ставили на берегах реки в среднем ее течении, в тех местах, где русло реки резко меняет свое направление с северного на западное. Чаще всего в литературе упоминались устья левых притоков Тунгуски — Нижней Кочомы и Средней Кочомы. Вот их-то и намечено было обследовать. И конечно, очень привлекало сообщение геолога Суслова о строениях в устье речки Гулями. Принятое решение — активную часть путешествия пройти по Нижней Тунгуске от села Инаригда до села Ербогачен — не вызывало сомнений. На байдарках предстояло пройти более пятисот километров, причем против течения. Но именно так, навстречу течению и ветру, шел в 20-е годы 17-го столетия храбрец Пянда с отрядом.
…Устье левого притока — речушка Гулями. В нескольких километрах ниже по течению — село Инаригда. В тайге стояла такая тишина, что мы слышали звуки работающего в селе двигателя. И. Суслов так описывал увиденное; «…Оказывается, здесь, в устье речки, находятся древние казачьи избы. Поспешили осмотреть их. Здесь оказался чуть ли не целый острог с очень оригинальными постройками… Все постройки сделаны из толстого лиственного леса. Потолки уже давно обрушились и провалились вместе с крышным желобником внутрь помещений, из которых растут высокие лиственницы и березы».
Информации в дневнике геолога было явно маловато, но мы надеялись еще и на везение. Тем более что речку Гулями по картам мы отыскали довольно быстро. Но на месте нас ждал сюрприз. Дело в том, что Гулями имеет… несколько устьев.
Одно — современное, а другие — старые, поросшие буйной растительностью. Где же сливались воды Гулями и Тунгуски почти пятьдесят лет назад? Район поисков расширился. Разбившись на группы, мы начали обследовать берега Тунгуски.
Вдоль самого берега — полоса густого кустарника: шиповник, смородина, ольха. Затем заболоченное понижение с густой травой. И почти параллельно руслу реки, на возвышении, тянется полоса леса шириной около сотни метров. Ели, лиственницы, березы. Много горелых деревьев. А еще дальше, за лесом, к горизонту уходила Волоченная равнина, поросшая невысоким кустарником. Зимовье, по свидетельству Суслова, стояло очень близко к берегу.
Вытянувшись в цепочку от кустарника до начала заболоченного участка, пошли от устья Гулями вниз по течению. Внимательно осматривали лес, кустарник, траву. Особое внимание поваленным деревьям — а вдруг это остатки сруба. И ничего. Никаких следов на участке протяженностью в километр. Таким же образом осмотрели берег Тунгуски выше устья Гулями. Результат аналогичен — ничего. Еще раз внимательнейшим образом исследовали район, прилегающий непосредственно ко всем найденным устьям: и современному, и уже заросшим. И вновь неудача. Почему?
Анализируя увиденное, мы пришли к выводу, что могли и не увидеть того, что полвека назад видел Суслов. Прежде всего, Тунгуска несколько изменила свое русло. И вполне вероятно, что зимовье могло стоять на ныне затапливаемом в половодье месте и было смыто сильным напором воды. Необходимо учитывать и такой фактор, как случающиеся здесь лесные пожары. А может быть, мы ошиблись и искать надо в другом районе? Встречаясь потом на маршруте с местными жителями, мы расспрашивали их о старинных зимовьях, о местных названиях притоков Тунгуски. И оказалось, что притоки — речушки и ручьи — с названием Гулями (или похожим на него) есть еще в нескольких местах. К сожалению, в период подготовки мы не имели в своем распоряжении самого дневника Суслова. Привязку к карте пришлось осуществлять по выпискам из него. А на карте значилась только одна Гулями, именно в данном районе.
Но впереди нас ждали другие запланированные для поисков места. Правда, менее определенные: где-то в районе устья Нижней Кочомы, где-то в районе устья Средней Кочомы. Байдарки отошли от берега. Путешествие вверх по Нижней Тунгуске началось.
Опыт предыдущих походов и тренировок показал — ничего сложного в движении против течения нет. Да, на весла надо налегать посильней, более слаженно должен работать ими экипаж. Труднее всего было в тех случаях, когда вдоль русла реки, навстречу дул сильный ветер. Но такой характер движения имел и свои преимущества. Мы могли больше любоваться окружающей нас природой, почти не тронутой цивилизацией. Уже начавшие желтеть деревья (все-таки сентябрь) то поодиночке, то стайками как бы выбегали к реке из густой, темной зелени таежного моря. А каждая ли группа может похвастаться тем, что видела хозяина тайги? Уверены, что нет. А мы однажды, выплыв из-за очередного поворота, увидели на берегу целое медвежье семейство — двое взрослых и три малыша. Правда, долго разглядывать их нам не пришлось — медведи скрылись в лесу. Очень много птиц.
Посчастливилось увидеть даже занесенного в Красную книгу орлана-белохвоста. Высоко над рекой, над нашими байдарками парила эта гордая и красивая птица. Люди — охотники и рыбаки — встречались редко. Промысловый сезон еще не наступил. И все же нам пришлось столкнуться с фактом потребительского, преступного отношения человека к природе. Дым мы заметили с реки.
Высадившись срочно на берег и войдя в лес, увидели, что от не потушенного кем-то из рыбаков костра загорелась огромная сухая лиственница. Огонь был внутри ствола. Хорошо, что имелись топоры и котлы. Почти за два часа срубили дерево, залили все угольки водой.
Не с такого ли костра и начался тот пожар, который мог уничтожить старинное зимовье?
Всех встречаемых на пути рыбаков мы подробно расспрашивали о старых, может быть, даже разрушенных, зимовьях: вдруг кто-нибудь видел где-либо подобное? К сожалению, никто и нигде. Зато нам рассказали, что на одной из оставленных эвенками стоянок есть могила человека, в давние времена бывшего проводником в одной из экспедиций на Нижней Тунгуске. Удалось разыскать эту стоянку эвенков-оленеводов. Нашли мы и могилу, в которой похоронен эвенк Петр Увачан, проводник экспедиции путешественника А. Л. Чекановского, изучавшего в семидесятые годы прошлого века геологическое строение бассейна Нижней Тунгуски. Памятник покосился, но надпись еще хорошо сохранилась.
Приближаясь к устьям рек Нижняя и Средняя Кочома, мы все чаще на остановках осматривали берега. Конечно, мы понимали, что при слабой достоверности дошедшей до нашего времени информации о зимовьях Пянды, при разногласиях среди историков о их местонахождении, у нас мало шансов их отыскать. Но поиск продолжали. Останавливаясь специально на дневки в устьях этих притоков, мы упорно обследовали берега, лес. Но все тщетно — никаких следов казачьих зимовий!
Уже на подходе к селу Ербогачен мы узнали о том, что в районе так называемых Бунских островов есть старая стоянка. Разыскать ее оказалось несложно. Это была именно стоянка — на крутом берегу реки мы обнаружили множество вырытых землянок. Сейчас они почти засыпаны землей, поросли густой травой; деревянные конструкции сгнили. Маловероятно, что здесь могли зимовать казаки. Позже наши сомнения подтвердились — в прошлом веке на этом месте находилось просто большое поселение якутов.
Село Ербогачен, центр Катангского района. На протяжении всего путешествия при встречах с местными жителями мы чувствовали доброжелательное, заинтересованное отношение к нашей экспедиции. Но, пожалуй, наиболее полно оно проявилось в Ербогачене.
А памятный знак в честь Пантелея Пянды, который решено было установить в районном центре, помогало строить все село. И памятник удался. На вершине скалы взметнулись вверх три стилизованных казачьих копья. На памятной доске, привезенной нами из Киева, слова: «Русскому землепроходцу Пантелею Пянде — открывателю Восточной Сибири». А под скалой несет свои воды к Енисею легендарная Нижняя Тунгуска — река, покоренная отважными землепроходцами. Скалу, между прочим, жители Ербогачена называют теперь именем Пянды.
Закончилось путешествие. Но оно поставило перед нами больше новых вопросов, чем дало ответы на уже имевшиеся, Где сделан снимок И. Сусловым? Где находятся другие казачьи зимовья? Сохранились ли они? И мы решили — еще раз вернемся на твои берега, Нижняя Тунгуска!
В. САЛЬНИКОВ, кандидат в мастера спорта, руководитель экспедиции
Киев — Орел
Журнал «Турист» № 8(272) август 1988 г.