Жемчужина русского древнего зодчества
Великий физиолог И. П. Павлов говорил, что глаза не видят факта, пока в голове нет идеи, что человек порой не замечает красоты только потому, что никто не открыл ему этот мир красоты, не научил смотреть на него изумленными глазами.
Но не в одночасье этому учат. Осознание мудрой красоты жизни во всем ее противоречивом многообразии не вдруг является. Его питают глубокие корни, уходящие в вековые пласты отечественной культуры. Потому так бережно хранил народ заветы старины — традиции жизни. Они воспитывают человека, становясь образными путеводителями на дороге его жизни. Они же предопределяли самобытную основу культуры и творчества народа. Каждая из традиций — это не просто действо, а многовековое раздумье человека, выраженное в определенной форме, то есть своего рода символ мысли, передаваемый из поколения в поколение. И, пожалуй, самым действенным и зримым «передатчиком мысли» веками оставалась архитектура — видовая память народа.
Эта идейно-философская сторона архитектуры нагляднее всего прослеживается на памятниках деревянного зодчества России. Мы и попробуем ее разглядеть.
Знаменитый ансамбль Кижского погоста… Множеством восторженных эпитетов награжден он. Среди них самые популярные: «сказка», «феерия куполов», «деревянное диво», «рукотворное чудо», «жемчужина русского деревянного зодчества», «звезда русского Севера»…
За что же такое величание? Что в Кижах для нас самое ценное?
…Теплоход на подводных крыльях несет нас от Петрозаводска по Онежскому озеру. Озеро широкое, привольное, в непогоду хмурое, будто свинцовое, в ясные дни сверкающее под лучами солнца, по-северному неяркого и потому особенно ласкового и желанного. В прозрачной глубине озера медленно плывут отраженные облака, лесистые берега опрокинулись в прибрежные воды, и на какой-то миг теряешь представление, где кончается мир реальный, осязаемый и начинается мир призрачный, почти фантастический. Быль-небыль сливаются воедино…
Силуэт Кижского ансамбля появляется постепенно. Вначале смутно, как видение, как град Китеж, воскресший из озерных вод.
Потом все яснее и четче вырисовываются скульптурные изваяния многоглавых церквей — Преображенской и Покровской. Рядом с ними — устремленный ввысь шатер колокольни. Он, словно указующий перст, направляет земное пышноцветье храмов к бездонной мудрости неба, а думы и взгляд человека в просторы вселенной.
Масштабно мыслили наши предки. Не замыкали свое восприятие жизни узкими рамками повседневных потребностей. В каждой малой вещи видели частицу большого. Обычная крестьянская изба уже была своеобразной моделью вселенной, венчающий ее конек напоминал человеку о бесконечности его пути в пространстве жизни. А образ храма народ соотносил с образом самого человека и с основными, путеводными направлениями его жизни. Это был своеобразный призыв к гармонии бытия, построенного по законам добра и красоты, согласия и мира.
Все строго, все соразмерно, ничего лишнего, никакой надуманной нарочитой красивости, все естественно и непринужденно, но вместе с тем осмысленно и целесообразно — таков архитектурный облик древнерусских церквей. Таким виделся народу и идеал человека.
Свои представления о жизни связывал он и с расположением сооружений в пространстве. Храмы — символы земного и небесного единения — всегда занимали господствующее место в среде обитания, да и сама среда как бы замыкалась, моделировалась в архитектуре церкви. Алтари указывали на восток — начало мира и рай, противоположная сторона — на запад, откуда грядет конец мира и страшный суд. Так весь необъятный мир, вся вселенная включались в идейно-образную канву архитектурно-пространственного ансамбля, символическое восприятие которого постоянно перемещалось от «дольнего» — земного — к «горнему» — небесному.
Глубокие философские идеи вкладывал народ и в архитектурно-художественный образ здания. Каков же он в Кижах? Главенствующая постройка Кижского ансамбля — Преображенская церковь. Ее монументальная двадцатидвухглавая композиция не случайность, не плод буйной фантазии зодчего, а отражение вековых раздумий. Многоглавие символизирует здесь единение народа, его мощь, красоту и неколебимость, предначертанные этим единением и неразрывно связанные с ним.
Преображенская церковь была выстроена в 1714 году, в самый разгар Северной войны, когда Россия уже прочно утверждалась на берегах Балтики и становилась мощной морской державой, когда уже пали крепости Гельсингфорс, Або и Ваза и по всей России гремели салюты в честь победы русского флота при Гангуте, когда предопределился благоприятный исход долгой войны. Не случайно старинное предание связывает строительство Преображенского храма с именем Петра 1, который, «путешествуя из Повенца Онежским озером, становился у Кижского острова, заметил множество срубленного леса и, узнав о постройке, собственноручно начертил план». Так ли это было или не так — трудно сказать. Но в народном предании всегда есть какой-то смысл.
Сам факт сооружения Преображенской церкви связывал народ с Великим Петром, с могучим единением преображенной России. Былинная эпическая мощь и праздничная приверженность земной красоте прекрасно сочетаются в образе памятника.
Под невиданным богатством его двадцати двух глав скрывается простое и мудрое объемно-плановое решение, имеющее такие же глубокие корни в русском зодчестве, как и многоглавие — традиционная схема восьмерика с четырьмя прирубами по бокам. Та же схема положена в основу многих выдающихся произведений древнерусского деревянного зодчества: церквей в селах Астафьево, Селецкое, Ненокса. По тому же принципу построены многоглавые храмы, предшественники кижского Преображенья: Воскресенский собор в Коле (1684 г.) и Покровская церковь в селе Анхимово близ Вытегры (1708 г.). Любопытно, что о мастерах, строивших эти уникальные церкви, сохранилась одна и та же легенда, будто каждый из них, завершив работу, бросил свой топор в воду, торжественно произнеся: «Не было, нет и не будет такой!».
А нам, потомкам, остается только тяжело вздохнуть, потому что из всех перечисленных здесь памятников лишь одна Преображенская церковь и сохранилась до наших дней. Да и та от бесконечных разговоров о путях ее спасения, которыми ныне подменяется действенная реставрация, находится на грани гибели… Но ничего, выстоит могучий монумент земли Русской и в этой самой тяжкой борьбе победит!
Старинные культовые ансамбли состояли обычно из трех построек: летней церкви, зимней и колокольни. Таков и Кижский погост. Рядом с Преображенским храмом, летним, неотапливаемым, стоит зимняя Покровская церковь, построенная на пятьдесят лет позже, в 1764 году. Ее венчают десять глав: девять на центральном столпе и одна над алтарем. Сам же столп церкви, то есть собственно храм, где проводилось богослужение, состоит из массивного четырехугольного сруба — четверика, на который поставлен восьмигранный сруб — восьмерик. Оба объема рублены «в обло», то есть с остатком бревна по углам.
Архитектура Покровской церкви удивительно созвучна патетическому аккорду царственно-величественного Преображенья. Лишь сила тона иная. В обоих памятниках воплотились характерные черты древнерусского деревянного зодчества: единство частей и целого, скульптурность силуэта, прочувствованная и глубоко осмысленная соразмерность здания и человека, предельная четкость выявления архитектурной формы и конструкции, их логическая взаимосвязь и, наконец, любовное отношение к дереву.
…Мечту народа убить невозможно. Она может лишь видоизменяться или отодвигаться как бы на дальний план под спудом жизненных невзгод, под активными натисками зла. Так и не убить Кижи — символ многоглавого единения народов. Стоять им вечно.
А. Ополовников, доктор архитектуры, заслуженный архитектор РСФСР;
Е. Ополовникова, кандидат архитектуры
Журнал «Турист» № 11 ноябрь 1990 г.
Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области
