Разные ассоциации может вызвать у читателя разговор об оренбургском пуховом платке. Вспоминаются тепло материнских глаз; горечь пережитой разлуки: а многим — счастливые встречи в стенах родного дома. Вспоминаются также сильный, с грустными нотками голос Людмилы Зыкиной; глуховатые декабрьские метели над ковыльно-типчаковой степью. Или синие, безветренные январские утренники, когда на чутких деревенских улицах гулко постреливает матерый мороз…
Недавно я побывал в Оренбургской области и убедился, что здешний пуховый платок воспет не зря. Пушистый, почти невесомый, он к лицу самой прихотливой моднице и поистине не знает себе равных. Вяжут его из козьего пуха. Пух — особенный. Таким его сделала многолетняя, а точнее сказать многовековая селекция и неповторимые природно-климатические условия Южного Урала.
Давно идет добрая слава о козах оренбургской породы. Сами оренбуржцы, люди на редкость сердечные, охотно распространяют свой опыт козоводства на все стороны света. Да только что в том проку: попав в чужие (и даже близкие по климату) края, знаменитые оренбургские пухоносы скоро меняют свой наряд: пух их грубеет, теряет уникальные качества…
В конце зимы, когда солнышко поворачивает на лето, у коз наступает линька: теплые шубки им становятся ни к чему. Тогда в кошары, где зимуют стада, приезжают чесальщики с металлическими гребнями. За день опытному чесальщику удается обработать примерно двадцать коз. С каждой «собирают» около четырехсот граммов сероватого пуха, с козла — несколько даже больше. Ныне в некоторых местных колхозах и совхозах к очередному сезону открываются специальные козьи парикмахерские.
— Козий пух идет на изготовление многих изделий, выпускаемых нашей фабрикой, — говорит мне Людмила Петровна Давыдова, инженер отдела технического контроля Оренбургской фабрики пуховых платков имени 60-летия СССР. — Но прежде чем вязальщица снимет со станка ажурное полотно, пух проходит ряд операций технологического цикла.
Операций много. Сначала пух попадет в лабораторию, специалисты которой определяют его качество, сортность. Потом его очищают, расчесывают, выравнивают, превращают в пряжу и, наконец, в легкие, воздушные полотна. Затем следуют другие операции: стирка, отбелка, сушка… Лишь после всего этого из горя чих камер появляются оренбургские платки, шарфы, косынки, палантины, шали.
Хороши фабричные изделия — глаз тешат. Но высоко ценятся и те, что сработаны по старинке — мастерицами ручной вязки.
— У нас, в селе Хмелевка, охотно держат коз в личных подсобных хозяйствах, — рассказывает Галина Георгиевна Лысых, инспектор по кадрам госхоза «Губерлинский», специализирующегося на племенном козоводстве. — Есть они и у меня. Можно взглянуть.
В Хмелевке любая девчонка платок свяжет. Да еще какой: в обручальное кольцо протянуть можно! — рас сказывала Галина Георгиевна, и в голосе ее чувствовалась степенная, имевшая под собой солидные основания гордость Хмелевкой и всем Южным Уралом.
— А у кого они этому научились? — поинтересовался я.
— У бабушек… вот кто непревзойденные мастерицы! К слову сказать, село наше испокон веков славилось искусством ручной вязки платков. Платки у нас получаются — загляденье…
И. КОНСТАНТИНОВ
Журнал «Турист» № 1 1988