Наперекор стихии

Как известно, год назад многие районы Грузии подвергались воздействию неумолимой стихии. В борьбе с ней большинство людей проявляло выдержку, организованность и самоотверженность. Наш корреспондент рассказывает, как показали себя туристы в этой экстремальной ситуации.

В тот февральский день два приятеля — Алексей Богачков и Василий Гришин собирались выйти на своих катерах поохотиться на перелетную утку. Тщательно проверили моторы «Прогресса» и «Крыма», снаряжение, взяли на всякий случай запасные винты и фару с аккумулятором: ведь озеро Палеостоми всегда способно преподнести сюрприз.

Прямо у маленького причала на речке Каперче разложили костерок и стали поджидать еще двух своих приятелей — капитана Николая Можайского и прапорщика Виктора Агеева, которые тогда приехали в отпуск. Погода портилась. Задул холодный западный ветер, даже в заливе пошла волна. И все же решили ехать, чтобы успеть к утренней зорьке. Опытных туристов и охотников непогода не пугала. Но перед запуском моторов по радио услышали сообщение о надвигающейся беде: интенсивном сходе лавин в соседних горах, продолжении ливней и снегопадов. Услышали и о том, что в Хобском районе, куда они собирались, складывается угрожающее положение и принимаются меры по эвакуации населения.

Сейчас уже трудно вспомнить, кто первым подал идею не мешкая, идти на помощь — попытаться добраться до Чаладиди, а уже оттуда прорываться в Сагвичио и Сакоркио, где, судя по сообщениям радио, стихия разыгралась с особой силой.

…В кромешной тьме фара, установленная на головном катере, высвечивала удручающую обстановку: дома в Сагвичио, хотя и стоящие на высоких сваях, но теперь затопленные до крыш; сплющенные и перевернутые автомобили; на пригорке по кабину погруженные в воду «Кировец» и КамАЗ с прицепом; вырванные с корнем деревья, утонувшие коровы, свиньи, птицы… Вертолеты из-за порывистого ураганного ветра «зависают» с трудом, спустить «люльку» практически невозможно. И со всех сторон крики о помощи: «Ваи-и-и-мэ! Ваи-и-и-мэ! Мишвэлэт! Помогите! Помогите!» Люди, в основном старики, женщины, дети, спасались на крышах, верхушках больших деревьев, на наскоро сколоченных плотах…

В первый рейс вывезли женщину с грудным ребенком, двух стариков, двух пожилых женщин, мужчину с подростком. И это несмотря на то, что максимальная загрузка двух катеров — десять человек, включая экипажи… А тут еще боковая волна, да холод, да ветер… Тем не менее за сорок примерно часов, сломав при этом пять гребных винтов, перегрев двигатели, сделали двадцать рейсов на грани риска. Вывезли в безопасную зону на развилку дороги на Цхакая около 160 человек.

Кто же они, эти люди, которых теперь справедливо называют героями? Люди, которые, рискуя собственной жизнью, не ожидая никаких приказов или просьб, кинулись в самую «горячую точку» наводнения? Мне удалось встретиться только с «гражданской частью» отважной четверки: Василием Гришиным и Алексеем Богачковым.

Беседуя с Алексеем, спокойным молодым человеком, скупым на слова, задаю вопрос — трудно ли было (может, и не очень удачный из-за своей очевидности). Алексей ответил просто: «Поначалу не думалось, что там на воде может быть так свирепо холодно. Но гнал от себя мысли о тепле — как же тем, кого мы спасаем? Наверное, много труднее и страшнее…»

Еще штрих. Каждый рейс — это в оба конца километров пять, но, возвращаясь из последнего, все же сделали небольшой крюк. Решили спасти за сообразительность хрюшку, которая, взобравшись на высокий холм, соорудила на его вершине защитный земляной барьер от воды. «Когда сняли ее, я вдруг почувствовал смертельную усталость, хотя через десять минут пришлось вновь преодолевать ее — снимать с дерева еще двух человек. Знаете, не прост вот этот самый «процесс снятия»: люди находятся в стрессовом состоянии, плохо ориентируются, не понимают даже, куда ногу надо поставить, за что ухватиться…»

Биография у Алексея как биография. Ничем особенным не отличается он от своих сверстников, родившихся в 1959 году. Учился в школе, отслужил на Северном флоте. Потом в Потийском учебно-тренировочном отряде Аэрофлота освоил специальность авиадиспетчера. Третий год работает, отзываются о нем хорошо. Готовится подать заявление о приеме в партию. Все, с кем удалось побеседовать, отмечают скромность Алексея, сдержанность, дисциплинированность: «Возвращались домой через Самтредиа. Того прохода в зону наводнения, которым мы прошли, уже не существовало. А мы все спешили, Гришину и мне надо было выходить в смену».

Я поинтересовался, вышли ли. «Поспали часок и — вышли. Как же еще. Работа есть работа». Вот так.

Василий Гришин живет рядом с Богачковым, на одной улице, упирающейся в берег реки Каперче, впадающей в Палеостоми. Но Василий старше на восемь лет — он однокашник и друг старшего брата Алексея. Он тоже из русской семьи, давно считающей потийскую землю родной. После десятилетки и техникума работал на Кутаисском автозаводе, но потом потянуло домой, С 1975-го на «Потиэлектроаппарате», где возглавляет заводское бюро управления качеством. Коммунист. Он гордится, что коллектив завода, поставляющий крановое оборудование всей стране и по тридцати зарубежным адресам, первым в республике выступил с инициативой «Работу ОТК — на уровень госприемки!».

«Вспоминаю о той жуткой ночи, — говорит Василий, — и испытываю, как и мои друзья, выручавшие людей, попавших в смертельную ловушку, чувство гордости и одновременно горечи. Гордости потому, что сами не растерялись, помогли, но, главное, впервые так обостренно ощутили, как могут сплачиваться в беде наши люди всех национальностей. Мы, как и другие спасатели-добровольцы, сделали все, что было по силам. Но в те трагические часы столкнулись мы и с трусостью, и с паникой, которую пришлось наблюдать из-за отсутствия плавсредств, не припасенных заранее в зоне, подверженной наводнениям. А что сказать о владельцах таких же катеров, как наши, заявивших, увидев крутую волну, что рисковать не будут, тут, мол, и утонуть недолго…

Единственная польза от этих людей была в том, что, когда сгорел наш мотор, мы заменили его двигателем с бездействовавшего катера…»

Гришин — максималист во всем, так говорят хорошо и давно знающие его люди. Вот и в беседе со мной он говорил больше не о себе, а о том, что его очень волнует. Он уверен, что можно было бы избежать многих несчастий и, главное, жертв.

«Разве это порядок, — говорил он, возмущаясь, — что не было не только ни одного баркаса, но и спасали потерпевших в основном туристы, члены общества рыболовов и охотников, спортсмены, военные, словом те, кто не страшится физического напряжения и долгого воздействия низкой температуры…»

А другие держались в роли сторонних наблюдателей…

Василий Гришин, Алексей Богачков, Николай Можайский, Виктор Агеев — не струсили, не опустили руки, как некоторые, хотя раньше никогда не участвовали в спасательных работах, потому что свято помнят заповедь настоящих путешественников — никого не оставлять в беде!

Они были сами хозяевами своей судьбы и судеб тех, кого спасали. Может, к этой ночи они шли всю жизнь, закаляя себя в водных туристских походах, набираясь навыка, привычки действовать хладнокровно и умело в любых, даже самых тяжелых обстоятельствах!

Спасибо спорту и туризму, воспитавший их!

Ю. БЕРЕЖНОЙ

Поти — Тбилиси — Москва

Журнал «Турист» № 2 1988

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области