Национальные парки СССР
Пожалуй, нет в Латвии места более популярного, чем небольшой курортный городок Сигулда и его живописные окрестности. Не только из Риги — со всего Советского Союза приезжают сюда десятки тысяч туристов, экскурсантов, просто любителей природы.
Одних привлекает древняя долина Гауи, где на крутых, поросших густым лесом берегах сохранились остатки средневековых замков. Другие приезжают сюда, чтобы насладиться красками и ароматами весны или полюбоваться золотой палитрой осени. Зимой сюда стремятся тысячи горнолыжников, а летом Гауя — общепризнанный центр водного туризма. В дни национальных праздников и особенно праздника песни к поляне дайн (народных стихотворных произведений) устремляются любители фольклорного пения…
То, что именно в Сигулде выбрано место для первого в республике национального парка, весьма показательно. Задолго до его образования Сигулда, древняя долина Гауи, Турайдский замок, пещера Гутмана, могила Турайдской Розы были излюбленными местами народных гуляний. Еще в прошлом веке каждый рижский учитель считал своим профессиональным долгом хотя бы раз в году вывести сюда своих учеников, пройти берегом реки, взойти на один из утесов, к примеру, гору Живописцев. Идея организации национального парка в окрестностях Сигулды возникла еще в 20-е годы нашего столетия, в буржуазной Латвии. Однако отсутствие социально-экономических условий не позволило этой прекрасной идее воплотиться в жизнь. И лишь полвека спустя, в 1973 году в этих местах был создан национальный парк «Гауя».
Одним из первых дел его администрации стало упорядочение поведения на реке самодеятельных туристов. В наиболее интересных местах для них были оборудованы стоянки. Зимой лесники заготавливают и привозят на них дрова, а туристы за небольшую плату (1 руб. 70 коп. с человека) получают возможность пользоваться этими дровами и специально предназначенной для отдыха лесной мебелью, изготовленной местными мастерами.
За год по Гауе спускается более десяти тысяч водных туристов. Если бы не организация стоянок и запрет разводить костры и ставить палатки вне их, берега этой самой живописной в Латвии реки давно превратились бы в пустыню. Еще один существенный запрет — нельзя писать на песчаных обрывах и скалах. Тарифы за «настенные росписи» в парке намного превышают ставки авторского гонорара за художественные произведения, утвержденные Министерством культуры СССР. Если сумму штрафа поделить на количество букв, то в среднем получается десять рублей за «Маню» или «Ваню», а «Станислав» и «Сулейман» обходятся уже в двадцать пять.
Вообще психология туристов и отдыхающих в парке горожан постепенно меняется к лучшему. Местный инспектор по охране природы вспоминает, что лет десять назад он мог одновременно оштрафовать 20—30 человек, наломавших веток цветущей черемухи или осеннего клена. А сейчас, после публикации в газетах и сообщений по радио имен наиболее злостных нарушителей с указанием суммы штрафов, выражающихся трехзначными цифрами за одну охапку веток или букетик лесных фиалок, люди стали предпочитать нюхать цветы не срывая.
Над рекой Гауей в пределах парка возвышаются несколько десятков живописных утесов и скал. В числе наиболее популярных — Козьи скалы, расположенные ниже впадения в Гаую реки Рауны, и 30-метровые Орлиные скалы (Эрглю) чуть выше Цесиса. Но самое сильное впечатление, пожалуй, остается не от скал, а от посещения лесопарка в Лигатне. Можно без преувеличения сказать, что Лигатнинский лесопарк, а точнее анималистический парк, в нашей стране единственное место подобного рода. Здесь на площади в несколько десятков гектаров в огромных вольерах содержатся десятки кабанов, оленей, зубров и лосей. Животные чувствуют себя практически на свободе. В то же время туристы имеют прекрасную возможность наблюдать за ними из укрытий.
Здесь даже проложена кольцевая автодорога, по которой прямо к вольерам добираются автотуристы. А любителям верховой езды предлагаются напрокат лошади.
Всего же по территории парка проложено четыре круговых автомобильных маршрута протяженностью 110, 150, 190 и 260 километров. Для пеших туристов разработаны 7 однодневных (протяженностью от 8 до 20 км) и две двухдневные прогулки (30 и 40 км). В зимнее время действуют два лыжных маршрута. Доступный автотуристам, парк открывается всей своей красотой только тем, кто объехал его, пересек сверху вниз на лодке, после чего совершил несколько радиальных выходов.
Только тогда в совершенно неожиданных ракурсах предстанут перед туристом леса и скалы, холмы и овраги, реки и озера. Разнообразный ландшафт парка стал надежным убежищем для различных видов зверей и птиц, которых едва ли заметишь из окна автомашины. В парке гнездятся или останавливаются на пролете птицы 170 видов, в том числе черный аист и скопа, включенные в Красную книгу СССР. Здесь обитают барсуки и лисы, куница, заяц, речная выдра и европейский бобр, завезенный в парк в 1975 году. Копытных животных в здешних лесах стало столько, что существование лесного подроста оказалось под угрозой исчезновения. Парк был вынужден даже организовать охотничье хозяйство и ежегодно изымать часть популяции копытных. Отстрел идет под строгим наблюдением научного отдела парка, а мясо поступает в местные магазины, где продается по государственным ценам. Кроме этого, парк ежегодно отлавливает и отправляет в другие хозяйства благородных оленей.
То налажено, это предусмотрено… Стороннему наблюдателю, тем более неискушенному туристу, может показаться, что парк работает, как хорошо отлаженная машина. И директор парка И. Грундуле в беседе со мной подтвердила это:
— Мы на практике доказали совместимость решения задач охраны природы и рекреационного использования. Другие парки страны могут заимствовать наш опыт — пожалуйста! Парк утвердился в глазах землепользователей, обрел, что называется, «вес». Не сразу, конечно. В 1981 году этого «веса» нам очень не хватило, и Госкомспорт сумел буквально навязать нам крупный спортивный комплекс. Сегодня такое уже невозможно. Одним только «карьеристам» мы пока не противостоим. Что делать: песок и щебень необходимы, приходится мириться пока с «оспинами» карьеров в наших горах. Ничего, это временно.
Из беседы с директором я узнал и о серьезных финансовых затруднениях национального парка. Добровольные взносы в его фонд в последнее время заметно уменьшились. Но можно ли уповать только на этот фонд? Ведь некоторые решения проблемы лежат буквально на поверхности. Убыточна, например, конная ферма, приносящая доход только в летнее время. Почему бы не поделиться лошадьми с местной турбазой, которая охотно открыла бы конные маршруты?
И вот еще о чем подумалось: парк не стал еще «центром нападения» на врагов природы всех рангов и мастей. Где, как не в национальном парке, должны множиться и крепнуть ряды друзей и истинных защитников гибнущей природы? Ведь сюда приезжают тысячи туристов — не просто «отдыхающих единиц», а людей самых различных профессий, разного образования, нравственного фундамента. Каждый из них должен возвратиться из парка с сознанием своей личной ответственности за его судьбу, с ощущением своих сил и возможностей защитить природу.
А для этого… Очень и очень много предстоит сделать для этого. Повысить научную ценность и достоверность экскурсионных текстов, выпустить популярную, доходчивую и привлекательную литературу, увеличить количество наглядной агитации, но так, чтобы она не выглядела навязчивой, надоедливой. Парк не школа, не лекторий, здесь не учат, не преподают, но здесь должны воспитывать.
А. НИКОЛАЕВСКИЙ
Журнал «Турист» № 12(276) декабрь 1988
