Прошу слова!
Инструктор-методист киевской городской станции юных туристов Владимир Каденко — лауреат многих конкурсов авторской песни. Выпускник романо-германского факультета КГУ, он еще в школьные годы увлекся туризмом, стал перворазрядником. Но с тех пор как начал в 70-е годы писать песни, спортивные путешествия уступили место краеведческим, связанным с декабристским движением. В этом номере Владимир Каденко выступает с размышлениями о судьбах жанра авторской песни и молодежного движения, с ней связанного.
Бытовало и бытует множество названий для песен этого жанра — «туристская», «бардовская», «гитарная», «русская интеллектуальная» и самое универсальное — «авторская». Если говорить о зарождении жанра авторской песни, то придется вспомнить, что первые опыты Булата Окуджавы относятся к 1946 году, а Михаил Анчаров начал писать песни еще до войны.
И все же до сегодняшнего дня критика этого явления отсутствует. Я имею в виду художественную критику, поскольку критики иного рода было предостаточно.
Предпринимались, правда, редкие попытки определить границы жанра, с одной стороны — профессиональными композиторами, с другой — профессиональными поэтами, членами творческих союзов. Однако первые усматривали в бардовской песне музыкальное невежество, а вторые — поэтическую безграмотность. И то, и другое окажется справедливо лишь для тех, кто ограничивает весь мир поэзии и музыкальной культуры авторской песней. Кроме того, некоторые молодые люди видят в бардовском ремесле один из наиболее доступных путей для самовыражения, забывая при этом о нравственных и эстетических основах жанра в частности и искусства в целом.
Однако, не отмахиваясь от справедливых обвинений профессионалов, даже рассматривая авторскую песню в отрыве от ее лучших образцов, нельзя не заметить, что как социальный феномен, как новое широкое движение городского народного художественного творчества оно заявляет о себе все настойчивее. Сегодня нужно различать массовое движение городского фольклора, исполнение песен под гитару и своеобразный поэтический жанр. Невозможно смешивать такие понятия, как жанр и движение, искусство и массовость. Между ними существуют лишь социальные и нравственные связи, о чем еще предстоит разговор.
В последние годы авторская песня, в конце концов, обрела право голоса. Она вышла из «подполья», легализовалась. Золушка превратилась в звезду телеэкрана, оказавшись вдруг в первых рядах борцов за нравственное обновление общества. Свершилось чудо и… пропало волшебство.
Вспоминаю первые КСП рубежа 60-х и 70-х, сообщества авторов, исполнителей, любителей песни. Не претендуя на «большую эстраду», люди сочиняли и делились песней, которая была средством духовного общения близких друзей, товарищей.
Даже сейчас, после стольких испытаний, размежеваний, взлетов по своей разговорной интонации, по ограниченному кругу негромких инструментов сопровождения авторская песня остается камерным жанром, рассчитанным на небольшие залы, на сопереживание, а не на соучастие слушателей и зрителей, которое предполагают джаз, рок, танцевальная музыка.
Определяя жанр, нельзя забывать о том, что в такой песне ведущую роль играет слово; музыка не затмевает, не должна затмевать слова. Музыка в авторской песне превращается в прозрачную оболочку стихов, служа своеобразным индикатором отношения автора к поэзии, а часто и к остальному искусству, к истории. Музыка, сопровождая стихи, становится показателем общей культуры автора, категорией этико-эстетической. Это очень концентрированный жанр, не терпящий протяженности; даже песни балладного характера не могут быть слишком объемными. Важным и непременным условием авторской песни как поэтического жанра является культура строки. Все, что может остаться незамеченным при устном чтении, рано или поздно проявляется в пении. Мелодия становится своеобразным редактором. С другой стороны, нельзя судить о совершенстве или несовершенстве той или иной песни в отрыве от ее мелодической оболочки. Ритмические «сбои» текста могут быть оправданы музыкой. Иными словами — песню нужно петь и слушать.
Сценически, на мой взгляд, авторская песня сродни театру. Но в большей степени театру переживания, а не театру представления. А стало быть, необходимо особое отношение к построению и проведению бардовских концертов.
Человек, выносящий свои сокровенные мысли на сцену, должен знать, что его слышат, он должен видеть зал, лица в этом зале, видеть тех, для кого он говорит и поет. Не потому ли для авторских монологов, которые порою выглядят моноспектаклями, характерным является желание зрителей начать разговор с автором. Песня и слово направлены не в пространство, не вдаль, они адресованы каждому. Это осталось от давнего времени, от дружеского круга общения.
Неслучайно ведь бардовская песня так «вписалась» в туризм. Такая песня, рожденная в пути, часто выходила за пределы туристских тем и походной атрибутики. Всеобщее увлечение путешествиями явилось нравственным истоком авторской песни.
А гитара, в свою очередь, стала непременным участником всех походов, их душой и символом. Жанр и движение в это время еще смыкались, еще были почти неразделимы.
А оторвавшись от туристских костров, покинув узкий круг единоверцев, авторская песня оказалась в какой-то момент в чуждой ей среде, в атмосфере ей несвойственной. Яркий, слепящий свет, огромные залы, в которых ни на сцене, ни среди зрителей отдельных лиц уже не разглядеть, где не слышно биения сердец… «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» — ревет многотысячная толпа, хотя совершенно непонятно, зачем собрались и почему именно здесь. Некоторым устроителям бард-шоу вдруг открылось, что если вытолкнуть такую песню на стадион или во дворец спорта, то тысячам и тысячам станет хорошо, все и вся сольются в любви и понимании друг друга, немедленно начнут творить добро, сеять разумное и вершить вечное… Но вот в чем беда — чем больше людей, тем большей становится разобщенность, и озарения не наступает — приходит одиночество.
Волна многолюдных пестрых фестивалей, гигантских концертов превращает авторскую песню в очередной суррогат развлекательного представления. А остроумие художественной критики — приводит к тому, что общественное мнение создается устроителями, организаторами шоу. Иными словами: что показывают, то и хорошо.
Просматривая телевизионные программы, посвященные бардам, я попробовал было представить себя на месте человека неискушенного, которому незнакома история авторской песни, ее взлеты, мучительный поиск истин. Думаю, подобному слушателю не ясно, чем такая песня, представленная телевидением, отличается от остальной эстрады. Разве что голоса похуже, да поют потише, «задушевнее», а в остальном — все то же. Телевизионная, выстроенная в шоу авторская песня приходит к тому, от чего так яростно открещивалась…
Доброта не может быть навязчивой, интеллектуальное не может быть развлекательным. Представьте себе, что некий неизвестный гений читает незнакомые стихи или поет. Начинает он хотя бы так: «Я вас любил, любовь еще, быть может…» Диким покажется громогласное одобрение зала с подбрасыванием чепчиков в воздух. О, эта грань любви и понимания! Некоторые любители песни напоминают мне фанатично настроенных футбольных болельщиков. Любой штрафной в сторону их команды воспринимается ими с бранью, как личное оскорбление. Третьесортный ширпотреб, предлагая аудитории заведомо «больные» темы, сосуществуя рядом с настоящим, вызывает бурную стадионную реакцию и постепенно вытесняет, убивает это настоящее. Хотя пока и то, и другое вроде бы уживаются. Не смогут и не должны уживаться.
В печальной памяти период застоя, когда слова и дела так далеко отстояли друг от друга, движение бардовской песни являлось одним из немногих источников живой критики многочисленных изъянов нашей жизни. Трудно переоценить социальное значение авторской песни в то время.
Но вот пришла пора, когда всеобщий уровень демократической гласности достиг небывалой высоты. И оказалось, что для того, чтобы быть художником, одной искренности, которой так гордилась авторская песня, мало… Искренность — необходимая принадлежность искусства, но не само искусство. Барды из категории «бичующих пороки» оказались в тени. Настало то долгожданное время, когда авторская песня должна проявиться не только как движение, но и как искусство.
В своих лучших проявлениях авторская песня — лишь неотъемлемая часть всей русской культуры, равная среди равных. Но это равенство нужно доказывать. Доказывать постоянно. Доказывать сегодня. Вдумчивой критикой и, прежде всего, новыми песнями, музыкой и настоящей поэзией.
В. КАДЕНКО
г. Киев
Журнал «Турист» № 7 (271) июль 1988 г.
