«Зело превелики и пречудесно сотворены сии скалы. А находятся они в отдаленной пустыне. Только попасть туда трудно: конный, не проедет, пеший не пройдет, да и зверья дикого немало… А залезти на сии скалы никто не сможет, и какие они — неизвестно». Так писал о Красноярских столбах сибирский землепроходец Прохор Селезнев.
Хорошо он сказал, только вот о том, что здесь нельзя ни пройти, ни проехать, ни залезть — неверно. Проехать тут действительно невозможно — Столбы теперь заповедная зона.
А вот ходили и лазили люди по скалам с давних пор. Интересная у этих каменных останцев-исполинов история. Причудливые формы их кого и чего только не напоминают и дают богатую пищу человеческой фантазии: «Танцплощадка», «Катушки», «Вопросик», «Дед», «Перья» и каких только еще названий ни придумали.
В царское время сюда собирались на свои сходки революционеры. На головокружительной высоте, над небольшой площадкой вывели они белой краской слово «Свобода». Полицейские пытались уничтожить надпись, но добраться до нее не сумели. Как знать, может с тех пор и ведет свое начало история альпинизма? Во всяком случае, в 50—60-е годы нашего столетия еще сильны были традиции «столбистов», выросших здесь, в Сибири, скалолазов-самородков с их филигранной техникой и непременными атрибутами — феской, ярким кушаком, прозвищем вместо имени. Стояли тут самодельные избушки, часто в труднодоступных местах.
Сами ребята поддерживали на Столбах строгий порядок. Отсюда вышло много замечательных скалолазов и альпинистов, среди них — братья Евгений и Виталий Абалаковы, принесшие славу советскому горному спорту.
Сегодня к Столбам идет асфальтированная дорога, в тайге проложены удобные тропы и все лето от зари до зари непрерывные потоки туристов и экскурсантов, словно ручьи и реки омывают подножья скал. Но такие потоки скорее приносят вред, чем пользу. Вытаптывается тайга, уходят звери„ исчезают птицы. С незамерзающего Енисея струится густой морозный туман, температура —40°.
Но по мере подъема небо постепенно проясняется, а у самих Столбов удивительно ясно, тихо и относительно тепло, всего — 18.
Местные жители этим обстоятельством не удивлены. Здесь не редкость температурная инверсия, когда с высотой становится все теплее. Другая для нас неожиданность — некоторые маршруты по скалам зимой проще: снег забивает щели, пологие сугробы кое-где облегчают подъем. А чисто внешнее и, конечно, субъективное впечатление — зимой Столбы лучше, чем летом. Нет пестроты, теневые стороны скал подсвечены отраженным светом, скульптурные формы подчеркнуто вылеплены снежными пятнами.
Удивительно чисто, тихо и солнечно. Не видно широченных торных троп, нет гнетущего мусора. Да и звери в небольшом зоопарке, что вырос из давнишнего живого уголка, относительно спокойны. Людей немного, почти все идут строго цепочкой, без беготни и суеты.
Почти все заповедники мира испытывают усиливающийся гнет общих экологических проблем. А что говорить о небольшой территории едва не в черте крупного промышленного города. Запретительные меры вряд ли помогут. Столбы должны быть открыты для разумного посещения и, конечно, для науки.
Д. Абрамов
Журнал «Турист» № 2 февраль 1989 г.
