Изобретатели из нашей команды Андрей и Алексей Рябченко выбрали конструкцию колесной яхты-буксировщика на камерах низкого давления, взятых от грузовика. Первые походы показали, что наиболее удобен трехколесный с передним рулевым колесом вариант яхты, когда груз крепится на палубе, а экипаж из трех человек скользит на лыжах, держась за мощную поперечную трубу — водило (конструкция приведена в «Туристе», № 3 за 1987 г.). На нее выведены шкоты от парусов и рулевого управления. При этом есть возможность одному-двум членам экипажа разместиться непосредственно на палубе.
Яхты к путешествию мы готовили с помощью МГС ВОИР в клубе самодеятельного технического творчества. Наш парусник получился существенно тяжелее буксировщика (120 кг против 45), но более энерговооруженным — два паруса общей площадью 16 м2 против 8 м2 у Г. Кабанова. Большая парусность давала нам преимущество в слабые и умеренные ветра. Именно они, по нашим расчетам, должны будут преобладать. Геннадий Кабанов, напротив, считал, что выгодней и надежней идти в свежий и даже сильный ветер.
Еще он справедливо полагал, что один парусный буксировщик с командой из четырех человек будет иметь преимущество за счет сокращения времени на непредвиденные остановки и сборы перед командой из двух колесных яхт с экипажами по три человека. И конечно, главным техническим вопросом для нас было выявление преимущества колеса над лыжей или наоборот. Заочные прикидки только разжигали любопытство. К общему удовлетворению, наконец, ударили по рукам, и вот мы еще маневрируем среди телеграфных столбов в поселке, а соперники тем временем скрылись из виду.
Первые километры пути напоминали нам худшие условия предыдущего похода на этих же яхтах из Нарьян-Мара к Воркуте. То и дело колеса проваливались по оси в снег. И на четвертый ходовой день паруса поднимаем лишь из моральных соображений: капроновые ленточки — «колдунчики» вертикально обвисли на вантах. Весь день, пихая яхту, обсуждаем за водилом животрепещущую для нас тему: «Где сейчас Кабанов?» Большинство считает, что он уже около Константинова Камня.
Раскладка у нас небогатая: 500— 600 г продуктов в день. Правда, гарантированно получаем по доброму куску халвы или шоколада. Утром дежурный, не разжигая примус, раздает перекус с горячим чаем из термосов, залитых с вечера. Это позволяет через час-полтора от подъема выйти на маршрут. Зато днем позволяем себе трехчасовой отдых с горячим обедом. На ужин — каша и чай с медом. Кухонное хозяйство позволяет тратить не более 75 г бензина в день на человека. Таким образом, учитывая возможность размещения на яхте 200— 250 кг груза, скажу, что самое слабое звено в автономных путешествиях под парусами — это продолжительность отпуска.
9 апреля. Впереди показалась гора Константинов Камень, до нее еще километров пятьдесят. Снова раздумываем о конкурентах. Может, Кабанов уже за Уральским хребтом? Я же прикидывал, что он впереди не более чем на дневной переход. По случаю штиля устроили киносъемки. Похоже, кинооператора фильм волновал больше самовара. Но каково было наше изумление, когда Рябченко, вертевший головой в поисках очередных киносюжетов, вдруг увидел в полукилометре слева торчащую из-за бугра мачту буксировщика! В ответ на наши крики Кабанов выпустил ракету и тучу красного дыма. Мы бросили яхты и побежали к друзьям-соперникам. Будто встретились две группы, обогнувшие Земной шар. А ведь всего-то — пятый день похода.
Узнали, что конкуренты в первые два дня прошли 25 км, но потом в штиль скисли и тащились по зимнику. Как и мы, они с трудом преодолевают участки с рыхлым снегом, хотя и проваливались как будто немного меньше нас.
«Местами приходилось просто откапывать лыжи нарт из-под снега», — жаловался Кабанов. Выглядела их четверка и особенно Вера Парфенова бодро и оптимистично. Вера была единственной женщиной в наших рядах, и этот факт безоговорочно признавался явным преимуществом соперников. Володя Бабенков по-прежнему жизнерадостный и не расстается с фотоаппаратом. Как всегда, по-туристски изысканно одет Володя Джалалов. Настоящий «француз тундры»! Но и мы не думаем унывать.
Давно пора устраивать очные соревнования путешественников. Не только на дистанциях турслетовской полосы препятствий, но и на дальних многодневных маршрутах. Тогда соперничество наполнится изначальным смыслом, и победа на виду у всех будет весомее умения красиво излагать отчет.
Утром ветра по-прежнему нет, и, судя по ясной и морозной, минус 35, погоде, его не ожидается. Держим курс на уже видимый проход у Константинова Камня между вершинами Минисей. Там за невысоким перевалом, названным когда-то Геной «Парусный», есть небольшое озеро, через которое лежит наиболее удобный для нас путь к Байдарацкой губе Карского моря.
Еще издалека была видна белая пелена у подножия Камня, которой поначалу не придали значения. Оказалось, что это зона сильного ветра, огибающего гору. Сильный порыв подхватывает нашу яхту с распущенными по случаю штиля парусами. Она понеслась, стремительно набирая ход, а мы пытаемся развернуть ее носом против ветра, чтобы погасить скорость, мысленно приготовившись к аварии. И верно. На полном ходу колесо попадает в полосу свежего снега, проваливается по ось, а мачта ломается посередине и падает, опутанная вантами и хлопающим парусом. Приехали! Снежная пелена окружила нас.
— Глядите, — кричит, указывая куда-то в «белое молоко», Сергей Смычкович, — вроде буксировщик Гены прошел мимо нас.
До темноты укорачивали мачту, рубили ванты, заново заделывали кучу тросов. Авария явно по нашему недогляду. Впрочем, после четырех дней почти полного штиля немудрено и расслабиться.
На следующий день из-за мелких недоделок вышли около двенадцати. Подхваченные попутным ветром, преодолеваем несколько увалов и при ограниченной видимости стараемся поточнее попасть в узкий, около километра, проход через хребет. Кругом каменистые дикие склоны и сильно пересеченная тундра. Впервые мы почувствовали мощную силу ветра, и не только разрушительную. Лыжного следа буксировщика не видно.
С перевала даже с одним уменьшенным парусом быстро разгоняемся. Яхты трещат, прыгают на застругах, а мы, вцепившись в водило, несемся сзади на лыжах, стараясь устоять на ногах. На скорости яхта приобретает дополнительную устойчивость за счет быстро вращающихся колес, издающих монотонный гул. Самое главное — не оторваться от водила и не попасть под него. В первом случае неуправляемая яхта может разбиться, во втором — покалечить экипаж. Мы мысленно перебираем возможные варианты: рухнет мачта, отлетит колесо или всем троим выбьет зубы угрожающе дергающимся водилом.
От озера за три часа с короткими остановками прошли около 30 км. Чувствуется усталость. Наступили сумерки. Справа по ходу обозначился глубокий каньон какого-то ручья. Не влететь бы в него впотьмах. На сегодня, пожалуй, хватит.
На пути к побережью Карского моря серьезным препятствием оказалось развитое русло реки Талатояхи.
К вечеру 13 апреля мы добрались до берега Ледовитого океана. Теперь наши яхты, шурша колесами по льду, идут генеральным курсом по настоящему морю! Где-то впереди, меняющая границы в зависимости от погоды, незамерзающая полынья, о которой меня предупредили еще в Москве. Пересекаем поля небольших торосов, энергично преодолевая «завалы», пока не оказываемся в сплошном месиве льда километрах в пятнадцати от берега. Палатку ставим на ледовых крючьях. Сергей Смычкович сгоряча напилил соленого морского снега — пришлось искать пресный и пилить снова.
Утром с попутным ветром прошли еще немного, но забрались в такие торосы, что разум пересилил наш энтузиазм, и мы остановились.
После разведки пути решили отступить к югу.
15 апреля. Ветер сменился на восточный и отжимает нас к берегу, где мы заметили избушку с мачтой. Я знал, что где-то на мысе Нярусале есть зимовье охотника. Подойдя к балку ближе, видим прислоненные к стенке туристские лыжи «Бескид», а внутри обнаруживаем свежевымытых в бане соперников. Вот так встреча! Ребята пришли вчера вечером. Оказалось, что возле Константинова Камня тем же порывом ветра сломало мачту и у них. Талатояху они перешли в верховьях, а Байдарацкую губу собираются пересекать отсюда курсом на Усть-Юрибей. Пообедав с друзьями, прощаемся. Может, еще свидимся?
Из-за безветрия наш переход через Байдарацкую губу затянулся. Торосы отжали нас на широту мыса Рок. На побережье встретилось маленькое ненецкое кладбище и брошенный почти новый вездеход.
Во второй половине дня 18 апреля, наконец, подул попутный 5—6 м/с ветер. На хорошем ходу преодолеваем несколько пологих долин западного побережья Ямала и за короткое время проходим 20 км. На одном из спусков мы развиваем предельную скорость, прыгая на лыжах с застругов, как с трамплина. На одном из них от резкого толчка многострадальная мачта флагманской яхты выскакивает из степса и падает, ломаясь посередине… Есть от чего прийти в отчаяние. Фортуна, похоже, сейчас любуется алыми парусами буксировщика соперников. Кстати, не спрямили ли они где-нибудь путь через торосы? Мы поставили палатку и легли спать, бросив мачту, как она есть. Некоторых впервые посетили пораженческие мысли.
С ночи разыгралась пурга, и мы чиним мачту. Ответственный за ремонтные работы Андрей высказал мысль, что в гонке победит тот, у кого окажется длиннее мачта. Лишь на следующий день к вечеру погода позволила поставить отремонтированную мачту на место.
Работа на ветру да еще с морозцем — сущее мучение. В надетых пуховках и синтепоновых штанах, с огромными рукавицами на руках становишься похож на водолаза в скафандре, который неуклюже пытается закрутить гаечку. Заслонившись от ветра, накидываешь ее раз за разом на болт, рискуя уронить и потерять в снегу. Можно, конечно, скинуть рукавицы и работать в шерстяных перчатках, но слишком долго потом приходится отогревать потерявшие чувствительность пальцы.
При внимательном рассмотрении карты Ямала можно заметить водораздел в центральной части полуострова, образованный возвышенностью Хой. Для того чтобы не заниматься «парусным альпинизмом», нам надо было точно выйти западнее озера Сохонто и повернуть в направлении озера Пеунто. То одна, то другая яхта вырывается вперед, и отставшие, рискуя поломаться, добавляют паруса.
Идем в свежий ветер, почти пургу. Порывы до 15—16 м/с. Будь мы в «классическом» лыжном походе — не высунулись бы на ховках смотрят на разыгравшуюся стихию откуда-то из глубины тубусов, пришитых к затянутым капюшонам. У меня надеты двойные горнолыжные очки, через которые я гляжу на мир, как из кабины, и только губами да кончиком носа чувствую колючие стрелы летящего снега. Не хочется думать, что кругом на много километров голая снежная тундра, мороз и ветер и что нам еще до чертиков идти, как, впрочем, надеемся, и Кабанову.
За три последние дня прошли около 130 км и поняли, как нам не хватает комплекта крепких штормовых парусов. Последний участок пройденного пути лежал всего в нескольких десятках километров южнее древнего Ямальского волока на Мангазейском морском ходе, связывающем в XVI — XVII вв. Русь с Северной Азией.
Напоследок снова установилась морозная, почти безветренная погода. По-видимому, устав от тоски или морозов, Валерий сказал вдруг почему-то:
— Эх, на таких аппаратах по пустыне надо.
Я сказал, что лучшие условия для нас — Антарктида.
Конечно, досадны задержки из-за поломок и по другим причинам, но за отпуск дойти до Диксона можно лишь при везении с ветром. Сами яхты показали себя прекрасно и при усиленной мачте, удобной проводке шкотов, дополнительном комплекте штормовых парусов могут стать надежным средством для путешествий по северу.
В поселке Сеяха нас окружило множество доброжелательных улыбающихся людей. Первым делом мы узнали, что зеленоградцев здесь не было. Предложивший помощь геофизик Володя Ситник с какой-то артистичностью решил для нас круг больших и маленьких проблем. Начальник заполярной геодезической экспедиции Григорий Александрович Быстрицкий с интересом выслушал рассказ о походе и не без гордости заметил, что горнолыжный подъемник, что на бугре в поселке, — его детище. Что ж, дельтапланеристы в Нарьян-Маре, горнолыжники на Ямале — это новые черты жизни тех, кто работает на севере.
Школьный учитель Михаил Павлович Голубев попросил рассказать о путешествии. В спортивный зал, украшенный транспарантом «У нас в гостях журнал «Турист», набились и малыши, и взрослые.
— А мы вас знаем, — сказали мальчишки и откуда-то принесли вырезку из журнала о нашем прошлом походе под парусом. Они удивительно точно поняли технические особенности конструкции колесной яхты, и я не удивлюсь, если узнаю вскоре и о построенных в тундре парусниках.
Кабанов появился в Сеяхе на два дня позже, когда нас там уже не было, и ушел на север в Тамбей. Он закончил маршрут ближе нас к Диксону. По условиям соревнований на «гусятнике» в Москве мы вручили Геннадию и его дружной команде выигранный в гонке приз, а в ответной речи взволнованного победителя услышали, что он теперь будет строить колесную яхту.
А. Смычкович, руководитель экспедиции журнала «Турист»
Журнал «Турист» № 4 апрель 1989 г.
