Опубликовано

Воздушный БАМ

Усть-Кут гордится своей биографией. Почти три с половиной столетия назад заложил его легендарный Ерофей Павлович, и стал он первым городом на Лене и главными воротами на
Север. Отсюда товары, доставленные сухим путем по волоку, сплавлялись вниз — в Якутию. Отсюда уходили к студеному морю отряды землепроходцев, а впоследствии — экспедиции Беринга, братьев Лаптевых… 
Значение Усть-Кута как перевалочной базы снабжения Севера возросло особенно после открытия якутских алмазов. В конце пятидесятых годов было завершено строительство крупного речного порта, а к левому берегу Лены подошла железная дорога. Тогда еще мало кто знал, что дорога эта в скором времени шагнет на правый берег, а ворота на Север станут также и воротами на Восток.
Летчики почувствовали, что назревают большие перемены. В 1966 году из Киренска перевели в Усть-Кут вертолетное звено — экипажи Б. Чехова, В. Лобова, А. Шамухина и А. Василенко. Командиры все были молодые, им еще не исполнилось тридцати. Они забрасывали изыскателей в тайгу, доставляли им продукты, снаряжение.
Сегодня усть-кутский аэропорт стал самым бойким местом на БАМе. Ежедневно над Западным  участком, от Лены до Байкала, снуют десять—пятнадцать вертолетов. Особенно много работы летом: ведь большинство поселков, как только раскисает зимник, оказываются отрезанными от мира. 
Прошедшим летом я пролетел над Западным участком БАМа на МИ-8, который пилотировал Владимир Дзядевич. Это был самый обычный полет. Запомнился он тем, что пролетели мы над всей трассой участка.
Сначала был Звездный. В мае 1974-го сюда на вертолетах забрасывали отряд имени XVII съезда  ВЛКСМ. Сейчас здесь уже около четырех тысяч жителей, и проложили шоссейную дорогу, а параллельно ей со скоростью километр в день ползет путеукладчик, оставляя за собой две стальные ниточки. 
Следующий поселок — Ния. Вертолетчики прозвали его Ния-Грузинская, потому что строит эту  станцию грузинский отряд. Всего на БАМе вырастет более двухсот станций. Каждую из них будет сооружать какая-нибудь республика, область или край. Грузины построили в Ние отличный вертодром-площадку тридцать на тридцать метров. Поэтому летчики летают сюда особенно охотно. Ния с воздуха напоминает дачный поселок в Боржомском ущелье: сосновый лес, горы, быстрая речка. 
В конце июня здесь вспыхнул страшный таежный пожар. Огненный вал неудержимо наступал на маленький поселок. Помощь пришла с воздуха. Борис Чехов, тот самый Чехов из первого вертолетного звена на БАМе (а теперь он командир эскадрильи), посадил свой МИ-8 на охваченную огнем площадку. Обычно на аэродроме даже курить не разрешают, а тут — языки пламени почти касаются машины. Но еще труднее было приземлиться, ветер нес густой дым, никакой видимости. Чехов почти вслепую посадил вертолет с лесными пожарниками. И потом, в течение шести дней вертолетчики находились на боевом положении. «Если бы не летчики,
нам бы не удалось спасти поселок»,— сказал мне А. Двалишвили, начальник «ГрузстройБАМа».
А начальник экспедиции «Мосгипротранса» Александр Побожий рассказал, как была спасена партия изыскателей на Гилюе. Разбушевавшаяся река отрезала людей от берега. Вода прибывала с каждым часом. Лил проливной дождь, видимость ниже всякой нормы.
Полеты при такой погоде категорически запрещены. Но ведь изыскатели оказались под угрозой гибели. Перед экипажами вертолетов их командир так поставил вопрос: «Посылать вас я никого не имею права. Если же изъявите желание — возражать не буду». 
Первым вызвался самый молодой командир вертолета Константин Жицкий. С ним полетел и Побожий — он отлично знал местность и не мог отпустить летчиков одних. Изыскателей снимали уже с деревьев, куда они забрались, спасаясь от воды…
А тот же Дзядевич? Вот он сидит со скучающей физиономией за штурвалом. Пейзаж однообразен и так знаком: заросшие тайгой покатые горы, которые тянутся до самой Кунермы, Здесь перед ними вырастает белая стена — Северо-Байкальский хребет. В этом месте, на 309-м километре БАМа, магистраль нырнет в тоннель и вынырнет уже по ту сторону хребта, у Байкала.
Третий год летает Дзядевич над БАМом, а до этого обслуживал нефтяников Сургута, Нижневартовска и Мегиона. Там он перевозил на внешней подвеске многотонные буровые. Операцию эту доверяют только пилотам, прошедшим специальную тренировку.
Однажды Дзядевич на себе испытал капризы «тросовки». Уже на БАМе ему пришлось «вытаскивать» из тайги АН-2, который совершил вынужденную посадку. Закрепили на тросе, поднялись в воздух. Все шло нормально, но на подлете к Усть-Куту самолет стало раскачивать — попали в воздушный поток. «Бросай его к черту»,— закричал второй пилот, когда положение
стало критическим. Дзядевич не потерял, однако, самообладания, сумел, как выражаются летчики, «успокоить» груз.
Таковы будни «воздушных извозчиков». Без вертолетов сегодня представить БАМ так же трудно, как в будущем — без электровозов.
Мне запомнилось воскресенье 15 июня. В тот день я был на Ние. Выборы в Верховный Совет  РСФСР закончились быстро — сто человек проголосовали за полчаса. Потом устроили спортивные игры, финал чемпионата по мииифутболу на вертодроме. Наконец прилетела за ящиком с бюллетенями Е. Лебедева, заместитель председателя усть-кутского горисполкома. 
Маленький МИ-2 пилотировал один из лучших летчиков, Шашмин. Лебедева торопилась, ей предстояло побывать еще в десятке поселков…
— Полпервого, — показывал ей на часы Двалишвили.— Должны вы обедать сегодня? Должны.
Стол был уже накрыт. Двалишвили поднял первый тост за Лебедеву, а второй за Шашмина. Он сказал: «Вы, летчики,— главные строители БАМа. И пусть мне кто-нибудь докажет, что это не так!» 
Шашмин пил боржом и добродушно улыбался.
В. Каджая

Журнал Юность № 02 февраль 1976 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Опубликовано

Право на риск

Поговорим о прочитанном
право и долг

Флагманский самолет советской арктической экспедиции, пилотируемый М. В. Водопьяновым, совершил посадку на Северном полюсе…»
Сейчас это — история.
Такая же история, как спасение челюскинцев, как полеты к полюсу недоступности, как многие  другие дела наших полярников. 
И в каждом таком деле, кроме высокой отваги и мужества, требовалось не меньше знания, здравого смысла, дара предвидения, словом, всего того, без чего невозможно перевести задуманное уникальное предприятие из холодной, далекой категории невозможного в несравнимо более осязаемую категорию просто очень трудного.
Едва ли не со всеми аспектами одного из таких «просто очень трудных» дел — полярных исследований — мы встречаемся в книге В. Аккуратова «Право на риск» («Молодая гвардия». Серия «Честь. Отвага. Мужество». 1974).
Автор — заслуженный штурман СССР, известный аэронавигатор, ветеран освоения Арктики, участник едва ли не всех сколько-нибудь значительных воздушных полярных экспедиций. Во время  войны — штурман тяжелого бомбардировщика авиации дальнего действия, выполнивший не один  десяток боевых вылетов в глубокие тылы противника. А, кроме того — автор нескольких интересных книг, постоянный автор журнала «Вокруг света». Словом — еще одно живое подтверждение известного тезиса, гласящего, что по-настоящему одаренный человек редко бывает одарен только в какой-то одной области. 
…Итак, самолет И. П. Мазурука, в составе экипажа которого находился штурман Аккуратов, благополучно приземлился (точнее — приледнился) в районе Северного полюса. Теперь нужно перелететь на «основную» льдину, на которой останется зимовать четверка папанинцев. До этой льдины — каких-нибудь полтораста километров. Сущий пустяк по сравнению с тысячами километров, оставшимися позади.
Пустяк?.. Оказывается, не такой уж пустяк! Неожиданно выплывает весьма весомое препятствие: неизвестно, куда лететь!
Сжавшийся на Северном полюсе в точку пучок меридианов делает условной саму постановку вопроса о курсе. В самом деле: если курс, то относительно какого меридиана?..
Проблема явно по штурманской части. Справиться с ней должен был не кто иной, как Аккуратов.
И он справляется — оперативно изобретает (попробуй тут не изобрести!) принципиально новый  («старых» вообще не существовало) метод навигации в высоких широтах! Метод «условных меридианов», который в основных своих чертах применяется в Арктике и Антарктике по сей день, но первая практическая проверка которого состоялась в тот момент, когда самолет Мазурука точно вышел на папанинскую льдину, где его ждали три остальных корабля экспедиции. 
Снова — в который уж раз — убеждаемся мы в том, как трудно порой бывает заранее представить  себе ожидающие нас проблемы во всей их конкретности. И еще в том, что вопреки распространенному мнению голова, чувствующая непрочность своего крепления к шее, иногда соображает куда лучше, чем в спокойной кабинетной обстановке… 
Проблема права на риск вынесена автором в заглавие книги. Вообще говоря, можно спорить  о том, является ли в данном случае самым главным право. Наверное, все-таки в жизни полярника, летчика, хирурга, словом, представителя любой профессии, связанной с необходимостью принятия ответственных решений в сложных условиях, доминирует не столько право, сколько обязанность рисковать всегда, когда без этого невозможно обойтись. А всегда, когда возможно, стараться действовать наверняка, или уж, во всяком случае, с минимальным риском. В сущности, сам автор и его коллеги именно так и действуют: вспомним хотя бы отказ экипажа И. П. Мазурука от попыток искать папанинскую льдину по наитию («авось наткнемся») или разумный совет, который автор книги дал смелым, но мало информированным молодым людям, собравшимся без должной подготовки и тренировки пешком на Северный полюс. 
Поэтому встречающиеся в книге фразы вроде: «Нельзя рисковать на пять, десять, тридцать процентов. Все или ничего!» — представляются не до конца продуманными, а главное, идущими вразрез со всем содержанием записок В. Аккуратова.
Книга «Право на риск» хорошо написана. Некоторые эпизоды рассказаны так, что, хотя автор и избегает громких слов (что тоже следует поставить ему в заслугу), драматизм происходящего ощущается в полной мере.
Читатель видит перед собой уважительно выписанные автором портреты незаурядных людей, начиная с Отто Юльевича Шмидта и кончая Василием Михайловичем Махоткиным, в силу ряда причин незаслуженно малоизвестным полярным летчиком.
Хорошо удаются автору книги и описания удивительной, ни на что другое не похожей — «не дождавшейся еще своего Рериха» — природы Арктики, например, льдов, которые, оказывается, не  монотонно белые, как по невежеству полагаем мы, люди средних широт, а разноцветные: зеленые,  бледно-голубые, густо-фиолетовые, палевые, даже сиреневые с золотом!.. 
А, главное, В. Аккуратов смотрит на то, о чем пишет,— изнутри.
Говорит только о людях, с которыми вместе преодолел немало трудного, только о делах,  которым посвятил почти всю сознательную жизнь. Казалось бы, это дает ему право на некоторую безапелляционность суждений. Однако он — как большинство умных и много повидавших людей — не спешит этим правом пользоваться. 
В такой сдержанности — доверие и уважение к читателю, которые не могут остаться не взаимными.
М. Галлай

Журнал Юность № 3 март 1975 г.  

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области 

Опубликовано

Промышленно-экономические новости города Мурманска

Наверно не стоит убеждать знающих людей в том, что информация всегда много значила для правильного принятия решения.

При этом, совершенно неважно кто принимает решение – то ли это руководитель крупного промышленного холдинга или же это директор малого предприятия. Для них одинаково важно знать реальное положение вещей в сфере его деятельности.

И вот здесь хотелось бы обратиться к недавней истории и напомнить о том, что интернет в России стал активно распространяться с начала двухтысячных годов. И эта сеть «захватила» не только Москву и Санкт-Петербург – она стала развиваться в регионах нашей необъятной страны. В интернет стали заходить не только школьники и домохозяйки — доступ ко всемирной паутине получили многие пользователи, до сего считавшие для себя это невозможным. В числе постоянных пользователей всемирной путины появились представители малого и среднего бизнеса, сферы услуг, транспорта и связи, уже не говоря о крупных промышленных предприятиях.

Желаю сказать, что для руководителей предприятий и служб сбыта возможность получения информации в интернет – это способ повышения своих доходов и получение новых источников для развития. Да и еще масса других плюсов: это и поиск партнеров для организации сбыта продукции, и расширение сети поставщиков комплектующих и открытие новых сфер деятельности.

Да, сейчас интернет-технологии не стоят на месте и развиваются непрерывно и поступательно. А что я имею в виду под этими словами? А всего лишь то, что в сети каждый может найти все что ему подходит.

И вот бизнесмен или промышленник заходит на промышленный портал города Мурманска издательского дома «Гелион» и находит там все что ему необходимо для своего предприятия — строительные новости Мурманска и новинки строительных технологий, информацию о том какие сферы промышленности города Мурманска наиболее перспективны для вложения инвестиций и многое другое. Ведь промышленность Мурманской области велика и многообразна – горная и лесная, сфера транспорта и связи, сервисные услуги, нефтегазовая промышленность.

Не будем этим ограничиваться — в соответствующем разделе промышленного портала ИД «Гелион» наш посетитель сможет прочитать о том, как подобрать и удержать у себя в компании ценного специалиста.

Приглашаем на промышленный портал города Мурманска, где даже на ленте промышленных новостей города Мурманска вы найдете массу интересного и положительного! 

С уважением к вам, промышленный портал города Мурманска

Опубликовано

ПЕРВАЯ ДЕВОЧКА ОЛЕНЬИ

Тимофей Веселов поначалу прибыл на стройку один. Семья переехала из Мончегорска ближе к осени 1949-го. Прежде глава семейства работал в тамошней шахтопроходке. Еще до этого был Джезказган в Казахстане. Но судьба все же привела на Север.

Населенный пункт Оленья (по бумагам это звание ему присвоят в декабре, но по факту открытия рудника люди вели отсчет времени с августа 1949-го) представлял собой лагерь из палаток и землянок. Тимофей Трифонович сутками пропадал на руднике, а Янина Францевна с двумя детьми принялись обихаживать едва обжитую землянку. Побелили стены, повесили чистенькие занавесочки. Времени оставалось мало, надо было поторапливаться: вот-вот должен появиться на свет третий ребенок.

Людей в поселке было еще мало, все друг друга знали, и управляющий «Колжелрудой» Дмитрий Романов шутил:
—    Ну, Янина, если будет двойня — сразу дадим квартиру в новом доме!

Двойни Бог не послал, родилась девочка — первая коренная жительница поселка. Малышку назвали Валечкой. В ее метриках значится число рождения — 7 ноября 1949 года, хотя по правде Валюшка заявила о своем появлении громким криком… 5 ноября. Раскрывая маленькую семейную тайну, Янина Францевна рассказала:

—    Романов настоял! Мол, надо ознаменовать появление на свет первого ребенка в поселке «присвоением» ему революционной даты рождения.

А еще Валина мама, уроженка 1915 года, вспоминала: «Родников было вокруг! Вода чистая-пречистая, а какие удивительные цветы росли в тундре — глаз не оторвать. И над ними летали мохнатые шмели! Бывало, беременная, пойду по воду, присяду на кочку — а черники кругом! Ем пригоршнями, а она как виноград.»

…Потом Веселовы жили в бараке на ул. Кирова, в 51-м получили 2-х комнатную квартиру во втором построенном доме. У них родится еще младшенькая — Таня.

С Оленьей, а позже — с Оленегорском и комбинатом Веселовы так и не расстанутся. Тимофей Трифонович будет работать на ГОКе до конца жизни: не мог он, не умел без работы. Он лесоруб, он бурильщик. А потом, когда сил станет меньше, уже пенсионером, пойдет в сторожа. Янина Францевна будет зарабатывать свою пенсию, когда поставит на ноги своих четверых ребятишек. Дети тоже свяжут судьбу с ГОКом. Одна из троих «девчонок» сейчас уже на пенсии. А Людмила Тимофеевна и Валентина Тимофеевна на комбинате, который строил Тимофей Веселов, трудятся и по сей день. Только фамилии у них теперь другие. И внуки Веселова — здесь же.

А начиналось все — землянкой с занавесками в цветочек…

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ

Опубликовано

СЕБЯ НЕ ЖАЛЕЛИ

Вспоминает Анна Андреевна Ромшина, отдавшая ГОКу 35 лет. Сейчас ей 64, вырастила четверых детей, бабушка 5 внуков:

…Я росла сиротой: отец умер, когда мне было 6 месяцев, а матери лишилась в 5 лет.

На Север приехала из Вологодской области, едва исполнилось 16.

В Ревде сестра помогла выхлопотать паспорт, и я работала на строительстве ревдинской дороги. С 1952 года переехала в п. Оленья, в 1954-м пришла на фабрику, было мне 20.

В корпусе обогащения нас, молоденьких девчонок, оказалось много: кто по вербовке приехал, кто к родным.

Все-то нам было внове: большая стройка, дружный коллектив. Позади почти у каждой была деревня, многодетные семьи, часто — голод.
До работы были жадные, отлынивать просто не умели. Старались, осваивали новое дело, шли работать, куда пошлют. Трудно было, уставали, а все одно — и смеялись, и шутили. Влюблялись. Однако, девичью пору с бабьей долей равнять нельзя — появилась семья, знай поворачивайся.

Вот и я — вышла замуж, родила дочурку, через полтора года — вторую… А декретов таких, как сейчас, тогда не было: до 8 месяцев беременности работаешь наравне со всеми, это потом, позже, ввели «легкий труд». А после родов, через месяц — снова в смену, голова кругом шла: как все успеть, где взять силы. Работаешь, бывало, в ночь, а дома — грудной ребенок. Люди, правда, были хорошие, помогали друг другу.

Помню, мастер смены Рудольф Бердичевский, бывало, подойдет часов в 7 утра: «Беги, корми ребенка. Мы справимся».
…Работы было всегда с избытком. Фабрику хоть и запустили, но поломки оборудования и перебои постоянно создавали трудности. Помню, в 1955 году по конвейеру шел совсем сырой концентрат, сушки еще не было. Мы по 10 человек стояли на конвейере, концентрат туда валил прямо с мельницы — сырой, с потоками воды.

В 1956-57-м нашу бригаду перебросили на сушку, а там — страшные, просто чудовищные завалы: берешь лопату, бросаешь до кругов в глазах. Управившись, сядем на трапы — и встать потом не можем… По ночам, дома, когда удавалось поспать — эти завалы не отпускали, снились. Заставляли вскакивать.

…Помню, однажды работаем мы на конвейере — я, Нина Шаляпина, Аня Кольцова. Вдруг у нас конвейеры остановились — мы с Аней бежим — что такое?! А Нину уже завалило по грудь… Мы ее скорее откапывать, а сами боимся — вдруг мастер узнает, что заснула Нина… Тогда был большой гон плана, выдержать очень трудно… А это наши деньги. Хотя зарплата тогдашняя — копейки: 35 рублей — аванс, 70 — получка…

А спать приходилось, бывало, всего по 2 часа в сутки. Девчонкам моим было 5 и 7 лет, когда родились сыновья-двойняшки. Работа по сменам, до выходного — неделя. С раскомандировки, бывало, идем веселые, бодримся… На работе я старалась вообще не садиться — боялась, сон свалит: то песни под грохот запою, то пореву…

Домой придешь, дверь открываешь, а их четверо, детей моих… И все бы ничего, да ведь жизнь норовит еще больше испытать человека, добавляя к просто трудностям — беды. Случилось это и в моей семье. Муж, кормилец наш, заболел, 9 месяцев пролежал в Мурманске. А мне — и детей поднимать, и работать, и его выхаживать надо. И опять — спасибо тем, кто работал рядом за их человечность. Работала тогда на сушке — век не забуду помощь мастера Николая Ивановича Дмитриенко.

А сколько здоровья уносила фабрика! Последние годы я работала в отделении сепарации, где магнитные сепараторы отделяют железный концентрат от «хвостов». Но в течение 30 лет моего труда доводилось работать везде. Больше всего пыли на сушке. Бывало, рядом стоим, друг друга не видим: жара, пар, пыль. Спасались респираторами, которые шили сами. Выходим — лицо черное, веки мылом не оттереть: конечно, женская красота блекла быстро, фабрика выматывала. Многие зарабатывали силикоз…

…Жили трудно, работали много, себя не жалели. Но и весело было — собирались, праздновали, веселились. Бывало, намоемся и поем в душевой громко-громко, все равно шум!..

Вся жизнь и судьба — вокруг комбината. Муж, Николай Григорьевич Ромшин, в течение почти 40 лет, до конца жизни, работал на ГОКе. А начинали мы с ним жизнь — в малюсенькой кухоньке мужского общежития, такое «жилье» нам дали. Сейчас смешно вспоминать — я ждала ребенка и в один из дней из-за растущего живота могла не выйти из нашей каморки… Потом получили комнатку — она казалась нам раем, позже — двухкомнатную квартиру. Здесь и деток вырастили…

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ

Опубликовано

ДИРЕКТОР ПАНКРУШИН

Почему уроженец города Сызрани Виктор Панкрушин оказался на Севере? Дома, в Куйбышевской области, он с 15-летнего возраста работал учеником слесаря, а потом слесарем паровозного депо на станции. Одновременно учился в вечерней школе. Шла война, было нелегко. В 1945-м поступил в техникум железнодорожного транспорта, а после окончания второго курса и параллельно — 10 класса школы рабочей молодежи сразу перемахнул в ЛИИЖТ, институт инженеров железнодорожного транспорта. В 1952-м окончил его с отличием. Вот тут-то и сыграл решающую роль в жизни выпускника Виктора Панкрушина его любимый преподаватель Эраст Васильевич Будаев, которому довелось строить Мончегорск.

— Поезжай на Север, тебе там понравится, — посоветовал он. Студент любил учителя за его колоритную и необычайную биографию. Будаев до 17 лет кочевал в цыганском таборе, потом ушел из него, сумел получить образование и стал преподавателем вуза. Вольная широта его характера «с цыганщинкой» покоряла студентов сходу. Так что будаевский совет не пропал даром — Панкрушин обратился в деканат с просьбой о направлении его на строительство Оленегорского горно-обогатительного комбината. Так стрелка компаса судьбы прочно повернула на Север.

Директор Оленегорского комбината Иван Иванович Кабаков принял молодого специалиста без особого энтузиазма. Повертел в руках документы и прямо заявил: не требуются нам железнодорожники. Но инженер, несмотря на молодость, оказался настойчивым. И директор сдался, назначив его на должность сменного мастера по вскрышным работам. На участке был экскаватор и три МАЗа. Инженерных вопросов решать не нужно. Замерил теодолитом в конце смены объем и вся забота.

Но через три месяца повезло. Комбинату разрешили строить железную дорогу от карьера до обогатительной фабрики. Молодого инженера назначили начальником железнодорожного цеха. Должность громкая, а рабочих всего 30 человек. Строился комбинат, рос, набирался практических знаний, опыта и молодой инженер Виктор Иванович Панкрушин. В 1954 году к Октябрьским праздникам выдал Оленегорский горно-обогатительный комбинат первую пробирку концентрата. Именно пробирку, потому что концентрат был опытным образцом, пробой.

Виктор Иванович к этому времени уже был заместителем директора комбината. Случилось так, что главный инженер оказался в командировке, а директор был занят по горло. Панкрушин на весь комбинат оставался единственным хозяином. И вот однажды утром в кабинет к нему зашел главный геолог рудника.

—    Виктор Иванович, — сказал он, — вот тут у нас что-то шурфы хандрят. Бьемся который день, никак геологический разрез не установим. Может, как-то по-другому бурить надо. Помогите.

И на стол к заместителю директора легли горные образцы, рулоны исчерченной графиками миллиметровки. Панкрушину вначале показалось это очень простым, в институте по геологии у него была пятерка. Но сколько ни бился, геологу ничем помочь не смог и откровенно признался:

—    Знаешь, в институте нам маловато геологии читали, не горняков ведь готовили. Видно, надо мне кончать еще и горный институт…
Геолог ушел, пропустив мимо ушей последнюю фразу. Ему и в голову не могло прийти, что Панкрушин действительно поступит учиться. Но Виктор Иванович не стал откладывать решение в долгий ящик. Через несколько месяцев он снова стал студентом.

Прошло пять лет. Панкрушин в 1962 году защитил диплом с отличием и был назначен на должность главного инженера комбината. Горняки почувствовали в нем человека твердой воли и отменного специалиста, знающего буквально до винтика все отрасли производства. Некоторых смущала только молодость главного инженера. Старые рабочие привыкли видеть на высоких руководящих постах людей, убеленных сединой, а новому главному было немногим более тридцати. Но в большинстве своем люди верили в Панкрушина. И может быть поэтому, когда в 1963 году Виктора Ивановича назначили руководителем предприятия, никто из них не сомневался, достоин ли.

Прежде на комбинате было так. В карьере рудника работали дробилки, вернее, целый комплекс механизмов: экскаваторы, самосвалы и прочее. Вся эта сложная система и целая армия людей обеспечивали рудой обогатительную фабрику. Работа шла ритмично до тех пор, пока на шаровых мельницах фабрики было все нормально. Но случись на них затор и… останавливается чуть ли не весь комбинат — готовую руду некуда девать.

Мысль, которую высказал Панкрушин, — построить промежуточный склад для руды — в общем-то была не нова. На других комбинатах, более старых, чем Оленегорский, такие склады функционировали не один год. Но до нового директора считалось, что такое дело не стоит затевать. Ведь шаровые мельницы отказывают не каждый день и даже не каждую неделю, а строительство склада обойдется комбинату в копеечку.

Виктор Иванович обо всем этом знал. И все-таки решился принять бой. Предложил он свой план для обсуждения на летучке. Многие зашептались: дескать, новая метла всегда хорошо метет. При старом директоре такого не бывало. Ничего, пообтешется, молод еще. Но Панкрушин не навязывал свое решение, он убеждал цифрами, экономическими выкладками. Короче говоря, хотел во что бы то ни стало заразить людей идеей.

Строительство склада было завершено и перебоев в переработке руды стало меньше: создается необходимый запас на складе — дробилки встают на ремонт, иссякает запас — дробилки вступают в строй.

Но директор снова в поиске. В самое ближайшее время на Череповецком металлургическом заводе будет построена новая домна, увеличится потребность в концентрате. А основной поставщик сырья — Оленегорский горно-обогатительный комбинат. Геологи обнаружили невдалеке от рудника Южно-Кахозерское месторождение железной руды. Виктор Иванович сразу же этим заинтересовался. Ведь проектные институты в один голос утверждали, что производительность Оленегорского комбината можно увеличить только на незначительный процент.

У Панкрушина такое правило: прежде чем что-то предложить товарищам, он доказывает свою идею с логарифмической линейкой, на бумаге, облекает ее в точные расчеты, экономические выкладки. Но для того, чтобы осуществить такой замысел, нужно согласовать его с министерством. И Панкрушин поехал в Москву и вернулся с победой. Но прежде чем получить разрешение на проектные работы, директор побывал в горкоме и обкоме партии.

Проектные институты, получив заказ с Оленегорского комбината, медлили, срывали сроки. И тогда, увлеченные идеей директора, инженеры комбината сами рассчитали проект. А весь коллектив решил — строительство дополнительных мощностей, реконструкцию вести хозяйственным способом.

— Трудно с нашим директором, — говорил главный инженер Петр Иванович Зеленов. — Никому покоя не дает. Другой бы на его месте рукой махнул. Трудно с Виктором Ивановичем, трудно. И в то же время легко: стареть не дает наш директор, в текучке погрязать не дает, умеет людей вести по дороге неторенной.

Да, Петр Иванович был прав, директор Оленегорского, комбината умел руководить людьми так, что никто не тяготился этим руководством, потому что основным он считал убеждение, а не приказ.

Но Панкрушину присуща также и очень важная для руководителя черта — требовательность. Она зиждется на глубоком, всестороннем знании производства. С начальником рудника, обогатительной фабрики, сменным инженером директор разговаривает так, словно он только вчера работал на их месте. Естественно, что, обладая такой осведомленностью, Виктор Иванович, если уж что требует, то только возможное.

Как-то «завалил» начальник железнодорожного цеха погрузо-разгрузочные работы. А железнодорожный транспорт в карьере — это как шахматы: думать нужно на несколько ходов вперед. Куда поставить экскаваторы, куда перевести путь, расставить людей, где пробурить скважину для взрыва — все это нужно иметь в виду. Начальник же цеха отнесся к своим обязанностям спустя рукава. И тогда-то директор сам решил потребовать от него оперативности. Панкрушин приехал на рудник и вместе с начальником цеха обошел все участки, рассказал, как нужно работать. И на прощание твердым, не терпящим возражения тоном сказал: «Больше такого не повторяйте».

На директорской двери кабинета Панкрушина «привычно» висела табличка «Депутат городского Совета депутатов трудящихся». Кроме этого, он был еще и членом Мончегорского горкома КПСС.

…Изменился, стал крупным и передовым предприятием комбинат, награжденный за успехи в семилетке орденом Трудового Красного Знамени. В этот период Оленегорский комбинат из убыточного стал рентабельным и за семилетку дал прибыли 13 млн. рублей. Изменился и похорошел Оленегорск. Панкрушин и его горняцкий коллектив сделают очень много в градостроении. Город начнет расти ввысь и вширь. Эта традиция будет продолжена и другими поколениями горняков.

В июле 1970 года В. И. Панкрушин был назначен заместителем министра черной металлургии СССР. Сейчас 72-летний Виктор Иванович проживает в Москве. На Оленегорском ГОКе трудится его сын — Сергей Викторович Панкрушин.

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ

Опубликовано

НА РУБЕЖЕ ДЕСЯТИЛЕТИЙ

На рубеже 70-80-х гг. в мире начинается новый этап научно-технической революции. В мир входит электроника, микроэлектроника. С этого времени уровень развития той или иной страны определяется уже не количеством выплавленной стали, добытого угля, а использованием микроэлектронной техники.

Увы, по этому показателю Страна Советов отставала не только от западных стран, но и от новых индустриальных государств — Южной Кореи, Тайваня — на десятилетия. В основе развития СССР по-прежнему находятся устаревшие, традиционные отрасли по производству продукции, в которых Советский Союз уже к началу 70-х гг. был «впереди планеты всей». СССР производит больше всех в мире: стали, чугуна, кокса, железной руды.

Экономика страны предельно милитаризована — наиболее современные производства, высокие технологии работают исключительно на военно-промышленный комплекс. ВПК становится сверхведомством. В общем объеме продукции машиностроения производство военной техники составляет более 60%.

В 70-е гг. министерства предпочитали строить новые предприятия, а не переоснащать действующие. Следствие такой политики — в стране ручным и малоквалифицированным трудом занято более половины работников производства.

Страсть «верхов» к гигантизму едва не дала ход самому бредовому — разорительному для страны и губительному для природы — «проекту века» — переброске стока великих сибирских рек на юг. Реализация этой утопии гарантировала бы хозяйственной элите работу и повышенную зарплату на многие годы.

В годы предыдущей 9-й пятилетки (1971-75 гг.) экономический рост в стране фактически прекратился. Видимость благополучия народного хозяйства, сохранявшаяся все 70-е гг., обеспечивалась за счет «нефтяного допинга».

Именно экспорт нефти, цены на которую на мировом рынке выросли в эти годы почти в 20 раз, позволял стране относительно безбедно существовать. Главным образом за счет экспорта природных ресурсов (от нас не убудет!) в 60-70-е гг. шло интенсивное освоение восточных районов страны: БАМ и другие народнохозяйственные объекты. За эти годы появились и соответствующие мировому уровню ВАЗ и КамАЗ, новые нефтехимические комплексы, суперпредприятия «оборонки».

Продолжает формироваться и укрепляться номенклатурная система управления в стране и страной. Общая численность управленцев к 80-ым годам составляет 18 млн. человек (на 6-7 работающих — один управленец). На содержание такого аппарата к середине 80-х гг. ежегодно расходовалось 10% государственного бюджета.

Как птенцы в гнездах привычно разевают клювики многочисленные зарубежные коммунистические партии. Для их поддержания тоже требовался корм.

Советский народ — от заявлений школьников на классных собраниях до организованных манифестаций широкой общественности — протестует против американской агрессии: руки прочь от Вьетнама!

В 1979-м — втихую, минуя Верховный Совет — принимается решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Афганистан.
Страна в добровольно-принудительном порядке изучает публицистику Генсекретаря КПСС Л. И. Брежнева: книжки «Целина», «Возрождение» и «Малая Земля» объявлены идеологическими бестселлерами.

В Советском Союзе — эра поголовного дефицита. Это всеобъемлющее понятие включает все: от туалетной бумаги и растворимого кофе до джинсов, автомобильных втулок и коленвалов.

Отовсюду с магнитофонов звучит голос с хрипотцой — нарушая законы фонетики, тянет согласные буквы и смеется над эпохой — Высоцкий.
В сдержанную советскую эстраду врывается Алла Пугачева.

Хорошее время: многое доедаем, а кое-что пробуем впервые.

Лицо страны в целом еще хранит гордую уверенность. Чувство собственного достоинства — его единственное выражение.

Руки не тянутся за милостыней — они при деле. Держат гаечный ключ, штурвал бурового станка, руль автосамосвала.

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ

Опубликовано

ГОК — САДОВНИК И ВИЗАЖИСТ (РЕПОРТАЖ С ОСЕННЕЙ УЛИЦЫ 90-Х ГОДОВ)

Мертвый лес в окрестностях, лунный пейзаж хвостохранилища — эта печальная картина до боли знакома каждому из нас. Но Оленегорск — это не только железная руда, это еще и родина наших детей: как им здесь дышится? Врачи знают — неважно… Особенно в весенне-летнюю пору, когда пыльные бури на свободе. И вот тогда вся надежда на деревья, тогда каждая березка становится значимой, любая былинка превращается в союзницу.

К сожалению, выражение «растет, как трава» не имеет к нам никакого отношения. На Севере — чтоб росло — надо посадить и выходить.

…К нынешней осенней «страде» на ГОКе готовились основательно и заблаговременно. С июня начали завоз плодородного слоя земли, заключив договоры с мелиорацией. Заранее были распланированы поля посадки — комбинат «оживлял» пейзаж 4-го микрорайона. За минувшую неделю работниками ГОКа высажено более 4 тысяч деревьев. Стоит отметить, что родом ГОКовские саженцы из мест потенциально обреченных: с территории Бауманского и 15-летия Октября карьеров, с площадей подсобного хозяйства. Так что сам Бог велит этим березкам-беженцам прижиться в городе. Да и посажены они, надо сказать, в самое благоприятное время северного бабьего лета. Если деревца приживутся, у старого города может появиться конкурент. Естественно, уверенности в стопроцентной выживаемости ни у кого нет.

Учитывая это обстоятельство, «садовники» ГОКа взялись за дело, начав с посадки деревьев на прошлогодних делянках. Работая, вспоминали, что озеленяли город в прошлом году в дни ГКЧП… Итак, можно уверенно констатировать — пустырей в 4-м микрорайоне значительно поубавилось, уголки живой природы появились во дворах и на улицах Южной, Пионерской, Ленинградском проспекте, на территории у детского сада № 15.

ЦТТ в очередной раз показал себя отменным шефом — убран чудовищный забор вокруг 4-й школы. Опрятные ряды деревьев высажены на пришкольной площадке. Цехов, которые не приняли бы участия в озеленении города, не нашлось. Однако бесспорное лидерство принадлежит ДОФ, ЦВВР, РСУ, УГДМ, цеху здоровья. Хорошо «поработал» энергокомплекс, Оленегорский и Кировогорский рудники.

Пожалуй, оставшись едва ли не в единственном числе, ГОК снова сажает березки и рябины. Спору нет, делать это становится все труднее, деньги считать нынче выучились все. Да и людей надо убедить выйти на посадку. Неугомонный зам. директора по социальным вопросам Иван Павлович Суковицын сумел-таки растормошить «утомленный реформами» народ. Во многом благодаря его энтузиазму оленегорская традиция не умирает: озеленяем город вопреки всему.

И о тысяче мелочей

…Ночь, улица, фонарь — как это красиво на Ленинградском проспекте, где новые, приобретенные ГОКом, торшеры льют мягкий свет на почти британские газоны. Главный проспект как всегда ухожен чьими-то заботливыми руками. В сквере за управлением комбината прекрасно прижились кусты шиповника, а на бульваре не первый год зеленеют лиственницы.

…Символ города — олень в сквере старого города — вновь стал походить на красавца из Красной книги.

…Стела на въезде в город засияла первозданной белизной.

Словом, маленькие мелочи, создающие макияж города, учтены и поправлены.

«Сентябрь», — сказали пунцовые гроздья рябин и золотые листья берез. Так было, так есть, так будет?

ПОЛВЕКА У ГОРЫ ОЛЕНЬЕЙ