КОЛУМБЫ ЗОЛОТОЙ КОЛЫМЫ

60 лет экспедиции Ю.А. Билибина и В. А. Цареградского

Счастливый случай свел в Ленинградском горном институте, а затем во время Алданской экспедиции двух выдающихся людей, положив начало новой главе в истории геологической науки и новому этапу в освоении далекой северо-восточной окраины нашего государства — Колымского края.

Юрий Александрович Билибин (1901 — 1952) принадлежал к числу тех, кого с полным правом называют первооткрывателями. Необыкновенно талантливый человек с изобретательным умом и проникновенной интуицией, он вместе с Валентином Александровичем Цареградским проложил путь на Золотую Колыму.

Кэпсэ, догор

— Осенью 1928 года ни Билибин, ни я не были уверены, что на Колыме, как на Алдане, есть промышленные запасы золота. — Голос Валентина Александровича Цареградского звучит глухо: сказывается хроническая болезнь горла, заработанная им во время долгой работы на Колыме. Он был заместителем Билибина по 1-й КГРЭ, руководил 2, 3 и 4-й Колымскими экспедициями и с 1938 по 1956 год — геологоразведочной службой Дальстроя.

Первым, кто сообщил точные данные о золоте на притоке Колымы — Среднекане, был старатель Поликарпов. Инженер Ю. Розенфельд в своей записке сообщал, что сделанная им пробная промывка жил ниже устья Буюнды дала несколько золотинок. Устье Буюнды находится недалеко от Среднекана. Таким образом, — Цареградский поднимает тонкий палец, — мы, направляясь в эту часть бассейна Колымы, надеялись попасть в самый центр распространения золотоносности. Вот, смотрите… — Валентин Александрович разглаживает карту. — Охотское море. Полуостров Старицкого. Тауйская губа. Здесь 4 июля 1928 года в поселке Ола высадилась с парохода «Дайбоши-мару» Первая Колымская ГРЭ.

18 августа первая партия покинула поселок и пошла вдоль реки Ола. Впереди — проводник якут Макар Медов и Билибин. Караван вьючных лошадей замыкал геолог-прораб Сергей Дмитриевич Раковский. Билибин смог взять с собой только его и четырех рабочих. Этот день мне не забыть: протянулась первая путевая ниточка в неведомый край. Я остался в Оле. Мне и всем остальным участникам экспедиции предстояло ждать возвращения Медова с лошадьми, чтобы, забрав свою долю снаряжения и провианта, присоединиться к Билибину близ устья Среднекана.

— Было ясно, что до наступления зимы к Среднекану через горы не добраться. Медов посоветовал выйти на приток Бохапчи—Малтан, построить плоты и сплавиться до Колымы, а по ней до Среднекана. Отряд Билибина благополучно добрался до водораздела между рекой Олой и системой Бохапчи. Затем билибинцы легко поднялись на перевал и через плато Эликчан спустились в верховья Малтана. Пройдя берегом Малтана до устья небольшой речки Хурэнджи, Билибин разбил в конце августа лагерь и стал строить плоты. 29 августа билибинцы начали сплав на двух плотах… А теперь, как говорят якуты, кэпсэ, догор. Говори, друг…

Протоки Малтана

«У ч у г е й, д о г о р», — не раз повторял я слова благодарности Цареградскому, добираясь по Колымской трассе до Атки, поселка вблизи Малтана. Учугей — спасибо — за то, что из 1-й ГРЭ, как из семени дерево, выросли прииски и шахты, города и поселки, научно-исследовательские институты и вузы современной Колымы. За молодой, энергичный Магадан, возникший там, где Цареградский проводил первые геологические съемки. За «самую длинную в мире улицу» — Колымскую трассу, проложенную по следам колымских экспедиций.

Спасибо, говорят колымчане Билибину и его товарищам-первопроходцам за блестящий прогноз золотоносности верховьев Колымы и Индигирки, Он был принят Советским правительством и лег в основу плана развития золотодобывающей промышленности в этом районе, которая неузнаваемо преобразила некогда прозябавший край… Вот почему нашу экспедицию, снаряженную журналом «Турист», производственным объединением «Севвостгеопогия» (Ягоднинская ГРЭ), Московским филиалом Географического общества АН СССР и Центральным телевидением, радушно принимали все, к кому мы обращались за помощью.

24 июля 1987 года. Галечная отмель Малтана, вблизи устья Хурэнджи. Лагерь нашей московской экспедиции. Главный инженер «Севвостгеологии» Виктор Васильевич Махотин обсуждает со мной, начальником похода, ритуал открытия Памятного знака на месте начала сплава плотов Билибина. На торжество прибыли представители всех колымских геологоразведочных экспедиций и корреспонденты «Магаданской правды», «Магаданского комсомольца». Постамент-конструкция из бурильных труб заброшен вертолетом к устью Хурэнджи. Это от лагеря километрах в 7—8. Туда рано утром на резиновой лодке отплыла монтажная группа — Игорь Хрулев, научный руководитель, Александр Егоров, фотокорреспондент, и геолог Владимир Фролов.

…Живописная толпа геологов и участников экспедиции окружила знак. Где-то здесь Билибин перед отплытием сделал затесы на тополях и написал: «Отсюда 29.VIII. 1928 г. состоялся пробный сплав КГРЭ». Далее шли фамилии и имена: Иван Алехин, Юрий Билибин, Степан Дураков, Михаил Лунеко, Сергей Раковский и Дмитрий Чистяков.

Надпись Билибина повторена на металле. По цепочке передают камни в основание постамента. В тур — записку: слово к продолжателям дела колумбов золотой Колымы. Звучит здравица в честь отважных первопроходцев. Зачитывается телеграмма Герою Социалистического Труда Валентину Александровичу Цареградскому: сегодня, в день его 85-летия, открыт Памятный знак его товарищам.

Из рассказов Цареградского, из книг о первой ГРЭ мы знали, что на Малтане плоты встретили и пороги. Первый из них билибинцы метко назвали Неожиданным… Шел третий день сплава. Мой капитан, врач и комиссар Анатолий Одинец, как всегда, вел счет препятствиям. За час пути — 36 перекатов, мелей, прижимов. Прошли правый хилый приток Асан. Обходим галечный остров. Идем правой протокой, она глубже. Выплыли спокойно на широкий плес перед другим островом. Дима Меркурьев, он идет первым, гребет к правому берегу, очевидно, будет выходить и просматривать, что там, за перегибом русла. Но командор поднялся на корме и заглянул туда, за перегиб…

С Одинцом повторяем маневр первой лодки. Я — на носу, и раньше Толи увидел, что за перегибом. А там — черные глыбы кипят в бурунах. Камни разбросаны по всей шири реки, но больше справа. Так вот он, порог Неожиданный!..

«И там, за излучиной, увидели такие глыбы и такой кипящий котел, что долго слова не смогли вымолвить, — вспоминали билибинцы. — Эта шивера разнесла бы плоты в щепы». Плоты успели свернуть в левую, «гнилую» протоку, она была почти без воды. Весь день первопроходцы разгребали галечные гребни, прокладывали каналы, а по ним проталкивали плоты все теми же стяжками, все теми же плечами с кровавыми рубцами. Так волоком и обошли Неожиданный…

— Пошли! — крикнул Одинец. — Лавируй… Левым! Так! Правым! Еще! Прямо!.. — Команды следовали одна за другой. Но и без команд все делалось как бы само собой. Сказывался опыт сибирских походов. Еще в глазах мелькали угрюмые глыбы, а в ушах шипели пенистые буруны, а мы уже пролетели Неожиданный…

На суровой земле

Непривычно часами идти по земле. Вместе с завхозом Юрой Родиным, кинооператором телевидения Виктором Дьяченко и психологом Сашей Сухаревым карабкаемся по увалам, все дальше уходим навстречу синим цепям далеких гор. Конец июля — разгар колымского лета. Все, что могло цвести, цвело. На ветру трепетали крошечные полярные маки. В распадках золотились куртинки золотистого крестовника. Вдоль ручьев, что серебрились из-под голубой наледи, желтыми медяками рассыпаны лютики и печеночники. Сплошные панцири лоснящихся грибов. Сухие ветки трещали под сапогами, как пулеметные очереди. Все выше и выше в горы…

Полдень, третье августа. Только что прошли лохматую от бурунов шиверу. Лодки полны воды. Не помогли и защитные фартуки: волна шутя продавливает брезент. Пристали к левому берегу. Здесь из таежной чащи с плиты на плиту скакал алмазный водопад.

Пока отчерпывали воду, командор Меркурьев двинулся вперед осматривать порог. Бохапча круто уходила влево, раскидав между берегом и стремниной огромные глыбы. Вспоротая шиверой, река неслась за новый поворот.

Мы, матросы, разгибая натруженные спины, вглядывались в сверкающий расплав реки. Как пойдем? С ходу? Или проводка? Не сплоховать бы! Билибинцы на таких порогах разгружали плоты и проводили их на веревках…

Проводка! Солнце слепит глаза. Но они и так ничего не видят от заливающего их пота. Холодный ветер, ледяные брызги смешиваются с тяжелым дыханием и едким потом. Тяжелая байдарка, как щука на леске, бьется между глыб…

Все же до скалистых ворот провести байдарки не удалось. Выгружаем на берег груз. Перетаскиваем скользкие лодки и тяжелые рюкзаки через мыс. Разбиваем лагерь. Грузный, рыжеусый Миша Белкин, еле протискиваясь между хаосом камней, собирает плавник и валежник для костра. Палатки примостились как попало: узкая полоска берега мала для шести «домов». Гудит река, набегают волны пульсирующего порога. От яркого пламени костра каменеют сумерки. Равнодушно взирают на нас цепи гор. Они стояли уже тогда, когда на Земле не было воздуха, не было жизни. Их ничем не удивить.

Шестое августа. Горы расступаются и вновь сжимают Бохапчу. На осыпях крутых скал трогательно белеют… родные березки! Первые березки за весь путь. Черный зев ущелья дышит холодом и неизвестностью. Влетаем из ослепительного дня в дымящийся сумрак.

Вечером как-то незаметно выплыли в Колыму. По синим хребтам шагают мачты ЛЭПов, Белеют здания Синегорской ГЭС, По рации, за несколько дней до выхода в Колыму, договорились с начальником Ягоднинской ГРЭ Н. А. Ахреевым, чтобы нас ждали у Колымского моста, возле поселка Дебин, 8 августа в 17.00. И в назначенное время геологи встречали нас. Мы оправдали их надежды. Повторили нелегкий путь Билибина и его отважных товарищей, которые горели страстью к неизведанному.

Николай ТАРАСОВ, действительный член Географического общества АН СССР

Журнал «Турист» № 6 1988

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Please follow and like us:
Pin Share
РубрикиnewsМетки

Добавить комментарий